Статьи, публикации, переводы ... > Приключения

Карнавал Желтого Карлика

(1/2) > >>

Сергій Прокопенко:
Вячеслав Копчинский
2006 г.

- Слав, привет. Как дилы?
- О, привет. Нормально. Ну а ты как?
- Та тоже ничего. Пиво будешь?
- Не, я себе кофе заказал.
- Ты, говорят, в Индию ездил.
- Вспомнил… Это было когда. Ты давненько не появлялся.
- Та я все занят был, в Россию ездил... Ну, как там, расскажи? На слоне катался?
- Неа. Ну а так все клево.
- Фотки есть?
- Четыре гига.
- Офигеть! А как бы посмотреть.
- Даже не знаю, может, когда бук притащу, напомни.
- Так ты в этом был…, как его блин… на Г?
- Гоа? Нет, я на севере, в Гималаях.
- Прикольно. А чЁ делал там?
- Тупил… На соревнования ездил.
- А чЁ за соревнования?
- Парапланерные.
- А, ну да, ты ж летаешь. Ну и как выступил?
- Не супер, ну так, ничего.
- Прикольно. Ну, расскажи, как там ваще.
- Слушай, это долго, давай я тебе ссылочку одну кину, не забыть бы только.
- А чЁ за ссылка?
- Ну, я там типа дневника вел, в инете выложил, почитаешь.
- Окей. Тока это, я в аське редко бываю, в офлайн кидай, потом прочту.
- Прикинь, не помню, аська твоя у меня есть…, или на мыло давай кину.
- Давай. А ща куда собираешься?
- Та не знаю еще, но наверно туда же. Не хотелось два года подряд в одно место, но очень уж хотца…


А вот вам часто ли приходиться встречать людей приезжающих из раза в раз, из года в год в одно и то же полюбившееся им место? Я вот всегда думаю, зачем ездить дважды, пусть даже и в лучшее место на земле, если есть места и другие, и наверняка не менее интересные, ведь глобус такой большой. Так вот, не так давно я сам для себя и придумал не ездить в одни и те же места по два раза подряд. Вот уж никогда не думал, что сам наступлю на те же  грабли. А ведь еще в прошлом году, покидая Индию, я мысленно надолго прощался с ней, понимая, что вернусь сюда не скоро, в лучшем случае через несколько лет. И хотя мне очень понравилось в этой удивительной стране,  я не собирался возвращаться сюда скоро, ибо у меня уже были вполне осознанные планы и желания на другие страны, другие цветные планеты.

Но прошло не так много времени, как я снова начал собираться в Индию, на эту незабываемую Красную Планету, и опять на соревнования.

Как выяснилось позже, с Украины еду не я один. Начали утрясаться вопросы по визам, страховкам, авиабилетам и прочим техническим деталям. Первоначальный список оказался таким (или как пишут театральных программках «действующие лица и исполнители»): три киевлянина – Хлебников Саня, Андрей в миру Витченко, а на самом деле Живчик, Рома Котов, ну и один крымчанин – в смысле я, ваш непокорный слуга.

Позднее состав начал пополнятся фрифлаерами (не участниками соревнований). Определились с поездкой Дима Стаценко из Симферополя, а чуть позже и Оля из Киева. На свободную вакансию организатора подбора и спасательных работ соревнований с моей легкой подачи выдвинул свою кандидатуру мой друг Костя Фролов, и был утвержден организаторами на этой должности. Незадолго до отъезда киевлянин Слава Гераськин решил  участвовать  (правда позднее передумал и летал фрифлаером), а киевлянка Лариса заняла свободное место в группе поддержки. И уж совсем неожиданностью было за день до вылета, когда все вопросы по трансферту и проживанию, были утрясены, узнать, что к нам присоединяются еще и Серега Прокопенко и Леша Кобыко.

Немного отклонившись от темы, хочу скромно заметить, что если правительство этой далекой и загадочной страны, когда-нибудь учредит орден «За Развитее Парапланерного Туризма в Индии», меня следовало бы наградить им одним из первых. Дело в том, что, как мне позже удалось узнать (да и ранее об этом слышал и читал неоднократно), многие пилоты окончательно утвердились в мысли о необходимости поездки в Индию после прочтения моих прошлогодних дневников о марсианских похождениях «Акуна Матара или обратный билет с Марса». Спустя некоторое время мне удалось узнать, что не минула сия участь и некоторых членов нашего украинского экипажа. Скажу честно, узнать это мне было приятно.

Итак, нас одиннадцать, первым, за неделю до нашего вылета, через Москву и Ташкент окружными путями в Дели прибыл Костя Фролов. Он с одним из заваривших всю эту кашу – Димой Масленниковым, выехал туда пораньше, дабы решить некоторые вопросы по проведению соревнований с индусской стороной. Вопросы утрясались долго и сложно, и еще на предварительных этапах телефонных переговоров и электронной переписки одним из камней преткновения стало название соревнований. Теперь уже окончательно решено, что соревнования будут называться «Himalayan Cup 2006».

Оля умудрилась взять билет по акции Аэрофлота, вылетела в Дели через Москву на три дня раньше основной группы и решила дожидаться нас там и встретить в аэропорту им. Индиры Ганди с цветами и прочими индусскими почестями, а заодно и с транспортом, способным перевести одиннадцать измученных перелетом тел с их парапланами за 800 км. от Дели в штат Химачал Прадеш в поселок Бир. Почему одиннадцать? (ведь Костя уже в Бире), да потому, что к нам в Дели собрался присоединиться пилот из Алма-Аты Валера Черкашин, прилетающий туда утром того же дня.

Сборы были недолгими. До самолета Симферополь-Киев меньше 12 часов, Живчик уже дважды прислал СМСку об обратном отсчете времени (как при запуске космического корабля), а я только начинаю, не спеша, раскладывать по комнате разными кучками необходимые (и не очень) в путешествии вещи – одежду, блоки питания к разным девайсам, предметы гигиены и прочую мелочевку, сортируя их по принципу – крайне необходимые, полезные, но не жизненно важные прибамбасы, просто полезные фичи которыми можно легко пожертвовать, и которые можно отнести к разряду роскоши, что-то типа помазка для бритья, парфюма или лишней пайты и пары джинс. Самое важное, что главный герой моего путешествия (после меня, конечно) мой параплан уже компактно уложен в рюкзак и готов к дальней поездке. Жаль, конечно, что после частичной замены строп не было времени его облетать. Дело в том, что на Кубке Коктебеля 2006 незадолго до отъезда в Индию меня угораздило зацепиться за высоковольтную опору и приличную часть строп пришлось заменить. Но это уже совсем другая история, достойная отдельного повествования.

Между моим прилетом в Киев и отлетом в Дели есть несколько часов, а у меня в Киеве есть несколько дел. Успеть бы все и не опоздать на регистрацию. И не смотря на то, что друзья прислали за мной машину, я немного волнуюсь и постоянно смотрю на часы. Ведь даже в субботний день киевские дороги (а особенно дачные направления) изобилуют пробками.

Димка, приехав в Киев поездом, и оказавшись, а аэропорту Борисполь раньше меня, сторожит наши рюкзаки. Наши все уже на месте (за исключением опаздывающего, но, в конце концов, успевшего Славы Гераськина). Регистрация вот-вот  начнется. Упаковываем рюкзаки в полиэтилен. Таможню прошли даже сами не заметив, как и когда. Граница, дьютифри, и вот, наконец, борт Боинга 746 авиакомпании Аэросвит освежил своими неповторимыми запахами мои далекие воспоминания раннего детства, когда я пятилетний пацан, весь преисполненный волнений, переживаний и предвкушений полета впервые попал на борт пассажирского авиалайнера. Так пахнут только самолеты. Позднее, когда салон начал наполнятся индусами, запахи стали менее романтичны, но зато они уже отдаленно напоминали запахи города Дели, которые также прочно заняли свою ячейку в моей памяти.

Вот уж точно, правду говорят: «что хорошо русскому, то немцу смерть». Мой организм, в предвкушении перелета в Индию, условно разделившись надвое, вел себя, как герои этой поговорки.  Сердце радовалось и ликовало, ведь скоро я вновь увижу эту удивительную страну, а кишечник всячески протестовал, памятуя о том, какая антисанитария царит там кругом. Причем для подобных протестов и поводов то пока вообще никаких и не было. Позавтракал дома, привычной домашней пищей, руки мыл с мылом регулярно, из луж воду не пил, ни с кем с явными подозрениями на кишечные инфекции не общался.  Да и мой крепкий и тренированный на всякие нововведения кишечник, способный, при необходимости легко переварить консервную банку вместе с содержимым, не должен был вести себя так подло и предательски в канун отъезда. Но еще до приезда в Борисполь я с испугом услышал его жалобные стоны. Короче, в отличие от сердца, кишечник мой, памятуя все те ужасы и испытания, которым я подвергал его в прошлом году в этой неумытой стране, никак не хотел ехать в Индию, и начал всячески саботировать эту поездку. В самолете, за каких-то неполных 6 часов полета, я умудрился посетить почти все туалеты на борту, а поверьте, на Боинге их немало. И забегая немного вперед, скажу, что и по дороге в Бир я как хищник, отмечающий свои территории, усердно метил границы всех пересекаемых нами штатов. И как водится в таких ситуациях, я практически ничего не ел, обрекая себя на голодную смерть. Правда и усыпить бдительность организма таблетками тоже не удалось, т.к. аптечка была запрятана глубоко в рюкзаке, и выкопать ее оттуда не представлялось возможным.

[img width= height=]http://paragliding.in.ua/Albums/albums/BIR-osen-2006/thumb_IMG_1410_resize.JPG[/img]

Но как не крути, а кушать то хочется. И вот я не выдержал и нарушил первое правило, которое гласит: «никогда не есть в Индии в придорожных кафе». Ведь сам пугал страшилками и всячески предостерегал всю нашу команду. В итоге мы остановились возле самого грязного придорожного шалмана, и я впился зубами в чапати (такая лепешка с каким-то вегетарианским дерьмом) и запил это все чаем из никогда не мытых стаканов. Все смотрели на меня, и на еще пару смельчаков из нашей команды, как на настоящих героев-камикадзе, готовых принести себя в жертву ради общего дела. Но к великому разочарованию всех, продолжения (по закону жанра) не последовало. Никто из дегустаторов не упал замертво, не бился в судорогах, и не пустил пену изо рта в предсмертной агонии. А с моим организмом так вообще произошло чудо. Мой кишечник, сообразив, что неизбежное уже произошло, мы уже в Индии, и будем есть то, что есть, перестал выкаблучиваться и вошел в нормальный режим, чем подорвал устои традиционной  медицины, и утвердил мудрость поговорки «клин клином…».

[img width= height=]http://paragliding.in.ua/Albums/albums/BIR-osen-2006/thumb_IMG_1412_resize.JPG[/img]

А мы, тем временем, на арендованном Олей, очень тесном,  для одиннадцати человек с парапланами, микроавтобусе, в характерных для этой местности позах индийских йогов, продолжали свой путь на север Индии, к подножью Гималайских гор, в наш маленький гостьхаус Санграй (также заботливо заранее  забронированный Олей для всей группы) на окраине Тибетской Колонии в Местечке Бир.

Как приятно осознавать, что именно мы привезли хорошую летную погоду. В этом году сезон дождей немного затянулся,  и практически две недели до нашего приезда толком никто не летал.  И вот благодаря и нашим стараниям (в смысле погоды) в день нашего приезда Дима Масленников успел слетать свою сотню, не долетев от коварной антенны совсем-совсем немного до штатной посадки. Долина не держала, а низкая база над горами не позволила набрать достаточно высоты для ее перелета туда и обратно. Но зато нелетные дни не отвлекали никого из прибывших сюда заранее организаторов от подготовки к соревнованиям. За эту неделю до нашего приезда они утрясли все оргвопросы с индусами, а Костя, готовясь к подбору не долетевших пилотов, намотал по местным дорогам уже не одну сотню километров от Драмсалы до Манди, маркируя в GPS точки приметных мест – мостов, перекрестков, населенных пунктов и т.п.

На следующий же день, после нашего прибытия и регистрации, пока еще в сокращенном составе (россияне приедут только сегодняшним вечером) разыгрываем тренировочный таск. Дима попытался обрадовать нас тем, что, «мол, поскольку таск тренировочный, задание будет легким, мол, пролетите маршрут на расслабоне, даже и не заметите», чем сразу поселил во мне подозрения, и мне, как бывалому в этих местах, сразу стало ясно, что кроме самого Димы до финиша наверняка никто не долетит, что, кстати, потом и произошло. Но это немного позже, а пока готовимся к старту.

Немного волнуюсь, ведь купол после ремонта еще не облетан, но хочется верить, что все будет нормально. Задача поставлена, и подсознание само выискивает в памяти нужную информацию о местах дежурных термиков и наиболее логичных переходах. Сознание же тем временем полностью поглощено контролем поведения крыла и выискиванием нехарактерных складок в его профиле. Так не спеша оказываюсь у точки, именуемой Red Temple, благодаря расположенному на остром горном гребне небольшому буддистскому храму с красной крышей. Здесь почти всегда стоит отличный поток. Ввинчиваюсь в него, и уже через несколько спиралей ко мне присоединяется группа их нескольких орлов. Приходят они, правда, немного ниже меня, но, обладая более высоким летным качеством (а в данном случае и количеством), быстро догоняют меня по высоте. Вот только о правилах работы группой в потоке им, видимо, никто не говорил. Здесь хочется сделать маленькое отступление…

Иногда говорят, что время понятие растяжимое. На нашей планете, например, время принято исчислять по ее полному обороту вокруг своей оси. Для удобства, или просто от нечего делать, наши предки придумали этому временному отрезку название сутки. Потом они разделили их на 24 отрезка поменьше и назвали их часы, а те в свою очередь на 60 минут. Минута, как известно, содержит 60 секунд. Для измерения больших отрезков времени пригодились и другие небесные тела. Луна, например, помогла разобраться с месяцами, а вот Солнце (вернее даже не само оно, а вращение земли вокруг нее) определило такое понятие как год. Не будем углубляться в совсем далекий космос (дабы не запутаться в конец в этом громадном количестве больших и малых светил), а со свойственной нам скромностью остановимся хотя бы на этой системе времяисчисления, завязанной на такой родной и близкой, во всех отношениях, нам звезде именуемой Солнце, и так незаслуженно и обидно классифицированной учеными, как Желтый Карлик.

Итак, что мы имеем – Земля вращается вокруг Солнца и вокруг своей оси, Луна вокруг Земли, а я с орлами вокруг термического потока, образованного все тем же Солнцем. Такой, себе, получается хоровод Желтого Карлика. Та даже и не хоровод, а целый карнавал. Да, да, именно карнавал. Ведь потоки на каждом отроге, и в каждом исполняют свой танец по нескольку разноцветных куполов. Хороводов много, очень Бабкина может отдохнуть

И вот я думаю, секунда это много это или мало? Если плясать от большого круга нашего хоровода, то это всего лишь 1/31536000 от времени вращения Земли вокруг Солнца. Какая ничтожно малая доля. Но если взять за основу «малый круг кровообращения» –  меня, орлов и термик, то вроде и не так уж и мало эта секунда. Как они, твари, быстро успевают перестроиться за секунду, и вращаясь против моего движения пытаются зайти мне в лоб. И вот уже очередная секунда нашего малого хоровода готова превратиться в Вечность.

Мой кокпит с приборами частично закрывает обзор впереди и внизу меня. Как в замедленном кино, при покадровом просмотре,  я успеваю заметить вынырнувшего из под меня (вернее из под мертвой невидимой зоны, закрываемой кокпитом) и идущего прямо мне в лоб, встречным курсом, с резким набором высоты, немалых размеров орла. Не знаю, видел ли он в этот момент мои, полные страха, глаза, прикрытые солнцезащитными очками. Но я успел отчетливо (несмотря на свое не совсем идеальное зрение) поймать его взгляд и увидел в его расширенных зрачках такой же ужас, какой испытывал в этот момент я сам. Мы смотрели друг на друга и оба понимали, что не можем ничего сделать. Расстояние между нами было несколько метров (и оно катастрофически быстро сокращалось), а наши мышечные рефлексы, даже при всем нашем желании, не могли бы поспеть за плавностью и размеренностью мысли. Время растягивалось, как венгерка, с привязанным к ней блестящим картонным мячиком (прародителем йо-йо), купленным когда-то, в моем далеком детстве, во время циркового антракта. Я видел, как он искал правильное решение, для выхода из такой неожиданной ситуации. Из всех предложенных его маленьким, размером с грецкий орех, мозгом он, почему-то, выбрал не совсем устраивающее меня. Поскольку он шел в наборе, и угол атаки был уже довольно критичным, о нырке вниз под меня речи идти не могло. Врезаться прямо в меня  ему почему-то тоже не хотелось (кстати, совершенно справедливо). На отворот вправо-влево времени тоже не хватало. В общем, он решил пройти между двух препятствий на его пути, между мной… и крылом параплана. Возможно, он не знал, что мы с ним единая система и неразрывно связаны между собой не только неистребимым желанием летать, но и… стропами. Увеличив еще больше угол атаки в почти предсрывной режим, он поднялся выше меня еще на 3метра и, как пойманный в силки скворец беспомощно повис в стропах.

Удивительно наблюдать, как этот гордый хищник, хозяин этих гор и воздушной стихии над ними был пленен каким то странным летательным аппаратом, наполовину состоящим из тоненьких ниточек, как будто специально сотканных и сплетенных для поимки крупных хищных птиц. Его генетическая память выдала картинки из далекого прошлого, как когда-то наши предки ловили его предков в сети, расставленные на земле для поимки и дальнейшей продажи диковинных птиц, отправляя их с купцами по Великому Шелковому Пути  в заморский страны на потеху богатых господ. Наверное, он успел подумать и о том, что и сюда, в эту слаборазвитую страну добрался научно-технический прогресс и теперь изготавливают специальные летающие сети, и, судя по количеству уже летающих и копошащихся на старте ловцов этих птиц, скоро от племени его ни останется и следа.

Наверно прошло довольно много времени (не по земным меркам, конечно). Я успел немного притормозить крыло (это, пожалуй, единственное, что я успел сделать до столкновения),  отловить небольшую асимметрию (уже после удара), почувствовать сухость во рту и такой знакомый, слегка горьковатый привкус адреналина (слава Богу, что не запах, доки в этих вопросах утверждают, что он коричневого цвета и пахнет обычным дерьмом), а так же попытаться вытрясти беспомощное тело птицы из строп. В неестественной позе, распластав и вывернув крылья, оно покоилось между средним и верхним ярусом строп. В какой-то момент мне показалось, что у меня в стропах висит не живая птица, а чучело из зоологического музея, и вместо глаз сквозь меня смотрит обычная стеклянная бутафория. Ни криков о помощи парящим рядом собратьям, ни попыток выпутаться из этой разноцветной паутины, а лишь неестественная, от пережитого испуга и шока, скованная и распластанная поза и слегка приоткрытый клюв. И только выпущенные когти, впустую перемолачивая воздух, в надежде найти твердую опору, выдавали в нем признаки жизни.
Мои усилия не прошли напрасно, и теперь, я могу с гордость считать себя чемпионом Мира по вытряхиванию орлов из строп, и даже могу проводить по этой теме мастер-классы. Это громадное чудовище начало понемногу перемещаться в моем направлении, прокувыркалось в 10 см. от шлема (и того, что в нем покоится) и камнем посыпалось вниз, чуть не зацепившись когтистой лапой за ручку запасного парашюта. Кто-нибудь видел, как рыбаки, морально насладившись добычей и сфотографировавшись со своим трофеем, вдруг решают дать невольнику свободу? Рыба, попав в свою родную стихию, не сразу пускается наутек. Она недолго покоится в воде, как бы проверяя, не обман ли это, и лишь потом пара мощных взмахов хвостом и блестящая спина скрывается в желтоватой толще водоема. Так и мой орел. Он, какое то время просто падает камнем вниз, не предпринимая никаких попыток выйти из глубокого штопора, и лишь пропадав метров тридцать, и удостоверившись, что он действительно на свободе, привычно расправляет крылья и переходит в парящий режим.

Придя в себя, обнаруживаю, что все в действительности произошло довольно быстро, и что я даже не вывалился из потока и продолжаю по-прежнему его обкручивать. Рядом со мной, почти на моей высоте, этот же поток обкручивает еще один пилот на красном крыле. Он все наблюдал, и хоть я и не вижу его глаз, а он моих, мне показалось, что мы переглянулись и без слов, только по одному взгляду, поняли друг друга и подумали об одном и том же. Дабы поберечь ваши уши, уважаемый читатель, не стану приводить полный текст стенограммы того, о чем мы подумали, но если коротко и сухо, то что-то типа: «ну?:&%%;№»*блин№;%$#@№;%;:?нифига&^%№»$#@*&%^~#себе» (если у Вас нет проблем с воображением, можете заменить приведенные символы на знакомые Вам, и соответствующие сюжету, слова).

Дальнейшую часть пути я все меньше посматривал на крыло и все больше на орлов. А они как назло преследовали меня всюду. Как часто, выживая в каких-нибудь соплях, выискиваешь на горизонте хоть какие-то признаки самой захудалой птички, чтоб поток подсказала. А тут не знаешь, куда от них деться и как увернутся. Собралось их ко мне огромное количество, и мне показалось не спроста, а с целью коварной мести за пойманного собрата. Долго ждать не пришлось. Их коварный план, по-видимому, состоял в следующем: парочка орлов, находясь чуть впереди, должна отвлекать мое внимание, а один должен подкрасться сверху и  своими острыми когтями и клювом изорвать параплан в клочья. В крайнем случае, просто попытаться устроить мне дискотечку из сложений, а там, если повезет, может и запасочку бросит. Реализация коварного плана началась с того, что они просто начали пристреливаться. И вот я вижу, как справа сверху на меня заходит пернатый злодей и начинает выпускать когти. Я немного пошелестел крылом, чем и спугнул его, правда, ненадолго. Они произвели перестроение и вот я уже, не видя самой птицы, услышал как она, подкравшись сверху, уселась на крыло, и пытается на нем удержаться. Но я уже опытный вытряхивальщик орлов, и пара энергичных прокачек,  сбрасывает следующего охотника на парапланеристов, так и не сумевшей зацепиться когтистой лапой за скользкую упругую поверхность крыла. Ну и денек, скажу я вам. Так недолго заболеть и орнитофобией. Не знаю, существует ли такая болезнь (я ее только что сам придумал), но я вполне могу стать одним из первых пациентов психиатрии, подцепивших ее. А я ведь с таким трепетом и любовью относился к этим пернатым тварям, да что там говорить, наверно и Пржевальский так не любил своих лошадей, как я этих гадов, и где она, скажите, взаимность?!!!!

Меня уже начинает забавлять мой первый летный день, и такой теплый орлиный прием в этом гималайском небе. А ведь я, вас тварей, так расхваливал в своем прошлогоднем рассказе, а вы отвечаете агрессией. А ведь наверняка где-то среди вас и мой старый корешок Гаврила тусуется. Возможно, умея читать мои мысли, они  приняли укор в свой адрес с примирением, и дальнейший путь к уже намеченному потоку мы проделываем спокойно, без взаимных нападений. Один из моих новых пернатых знакомых, зависнув в полуметре над парапланом, и чуть впереди, вдруг тоже подвергся нападению еще более мелких тварей, чем он сам – каких-то насекомых паразитов. Вот ведь как мир устроен, орлы нападают на парапланеристов, вши на орлов, прямо биологическая цепочка получается. Нет, вшей я, конечно, не увидел, но, судя по тому, как он рьяно начал выкусывать клювом что-то у себя в перьях в районе живота и подмышек, я понял, это были именно они. Причем процесс длился довольно долго, и при этом, не видя ничего впереди себя, он, тем не менее, не сбился с курса. Вот так вот и тот, что влетел мне в стропы, наверняка тоже увлекся процессом поимки паразитов, за что, собственно, и пострадал, а заодно и я с ним.

[img width= height=]http://paragliding.in.ua/Albums/albums/BIR-osen-2006/thumb_IMG_1453_resize.JPG[/img]

Вечером все тупили, и хотя Дима предупреждал, что сдать GPS-ы надо до приезда российской группы, иначе потом с расселением ему сливать наши треки будет некогда, никто ничего так и не сдал, хотя времени было достаточно.

С приездом основной части группы радио-эфир на 144,5 заполнился русской речью, и до глубокой ночи народ обсуждал, кто где поселился, и кто где ужинает. Ребята потихоньку обживались, и попытались восполнить, потерянные в дальней дороге, калории.
А мы так и не успели, к приезду москвичей, научить Глазастика (маленького индуса-официанта из Тибетского кафе) выговаривать без акцента такие приятные их слуху слава, как «Смачного» и «Щиро дякую». Зато потом россияне научили его при выносе очередного блюда произносить «чейблязаказ», чем существенно пополнили его словарный запас. Немного порывшись в своей двух килобайтной памяти, он с небольшим искажением отыскал там такие слова как «спасибо», «пожалуйста», ну и, конечно, немного других русских слов, коим обучили его в прошлом году Отморозки и прочие аэронегодяи из нашей тусовки. А вообще, этот маленький полиглот очень обрадовался, увидев во мне знакомую с прошлого года физиономию, и всегда старался обслуживать меня первым, чем вознес меня над остальными членами нашей команды на небывалую, по их индусской кастовой градации, высоту.

Этот черноглазый, чернолицый, чернорукий и черноволосый мальчуган с неопределенным возрастом (по общим наблюдениям от 8 до 12 лет), находящийся практически в рабстве и работающий у тибетцев в кафе за еду и кров, научившийся с большим проворством мыть посуду, убирать помещение, обслуживать посетителей и управляться с маленькими детьми владельцев кафе, вечно ползающими под ногами, еще в прошлом году завоевал мои симпатии, и кстати, взаимные. Мы догадывались о том, что его семья просто продала его тибетцам, дабы не кормить лишний рот.

О моей попытке похищения Глазастика (его настоящее имя так выяснить и не удалось), с последующим усыновлением, и коварных замыслах тайного вывоза его в парапланерном рюкзаке через государственную границу Индии я уже рассказывал в прошлогодних дневниках.
Наш второй летный день был тоже тренировочным, ведь и всем остальным надо «понюхать местного пороху». Главный зачинщик всего этого безобразия и соответственно директор соревнований Николай Шорохов просвещает вновь-прибывших  об особенностях местности, ставит задачу и  впервые произносит в радиостанцию, ставшую, во все последующие дни сигналом к старту, фразу «A window is opened, good fly», извещающую об открытии стартового окна и вызывающую легкий прилив волнения и многообещающее чувство предвкушения полета.

Еще толком ничего не началось, а в нашем полку уже убыло. При первом же старте получает травму ноги Гиви. Потери подобного рода всегда неизбежны на таких соревнованиях, но приехать в Индию с целью полетов и так и не оторваться от земли вдвойне обидно.

Сегодня летается уже немного легче. Во-первых, есть уверенность, что с крылом все в порядке (вчера такой уверенности не было), ну и, во-вторых, орлы не сильно достают, перевелись, видать и в их рядах истинные камикадзе. Стараюсь сильно не гнать, хочется долететь до финиша, а шанс не долететь велик. База всего 2700, но и не это главное, высоты хватит. Боюсь, что не хватит терпения и начну гонку, а тут главное не ошибиться, особенно на финишном гляйде, и правильно все рассчитать. Когда высота позволяет, немного экспериментирую и умышлено не лезу в потоки ко всей толпе, а пробую идти рельефом. Пока облака не закрыли основной хребет полностью, и он прогревается,  держит нормально, хотя немного подколбашивает. И это, скажу вам честно, не очень приятно, особенно, когда верхушки деревьев проплывают под твоими ногами в десятке метров. Но с другой стороны и к этому потихоньку привыкаешь, и перестаешь замечать (убивает, так сказать, но не смертельно).

Беру точку В08 за  Big Face на северо-западе, потом разворот на 180 и назад к В23 под Train Station, и вот уже большая часть пути позади. Осталось взять Red Temple и на финиш. Над стартовым хребтом выкручиваюсь по максимуму, опять немного жмусь к рельефу, огибая ущелье по цирку, перескакиваю на следующий гребень. Здесь еще слегка поднабираю  и с крайней, за сегодняшний день, спирали перепрыгиваю на этот маленьких буддистский храм с красной крышей. До финиша осталось без малого 10 км., но я уже предполагал, что сегодня наверняка ничего не буду больше крутить, высоты должно хватить и все должно получиться. В рации постоянно слышу разные голоса адресованные Фролову «Константин, такой-то такой-то сел штатно, нужен подбор, сейчас сброшу координаты». Я вижу, как много пилотов гроздьями расселись по всей долине вдоль маршрута, так и не дотянув до финиша. Очень не хочется присоединиться к их числу. Уже разворачиваясь над красной крышей, все эти разговоры по рации начинают сеять во мне сомнения, и я подумываю, что возможно будет не лишним еще немного подкрутить, но памятуя о том, как в прошлом году я с этой же самой высоты спокойно долетал, выхожу на финишную глиссаду, пренебрежительно покидая поток, стоящий прямо над храмовым хребтом. Наверно немаловажную роль в окончательном принятии решения на долет сыграла и усталость, за что постоянно себя корю. Но крутить уже не было никакого желания, хотя перестраховаться, наверно, было бы и не лишним.

Вот уже перелетаю  небольшой хребет, поросший лесом, с большим буддистским монастырем, на самой его вершине. Когда-то в прошлом году я садился у его подножья на рисовые чеки, не дотянув до штатной посадки совсем немного. Но теперь у меня высоты значительно больше, хотя сомнение «долечу – не долечу» затаилось где-то во мне, и заставляют постоянно пристреливаться к финишной площадке. Пытаюсь идти на максимальном качестве. Но вот уже вижу внизу в пятидесяти метрах подо мной расстеленные на траве для укладки парапланы, севших раньше меня пилотов. Можно выдохнуть, я дотянул, и даже с небольшим запасом.

Вечером выясняется, что финишировало всего 10 пилотов. Я в десятке (а если быть скромнее, то я десятый). Но не будем обольщаться, все еще только начинается.

Официальное открытие мало чем отличалось от прошлогоднего. Похоже, что сценарий откатан годами. Как всегда были задействованы все свободные силы и административные ресурсы страны, а этих ресурсов у них, хоть отбавляй. Еще на выезде из Бира установили что то вроде шлагбаума, вернее даже нет, просто натянули через дорогу веревку, дабы посторонних не пропускать. Охраняли ее, как и положено в Индии, шесть солдат (меньшим количеством никак не обойтись). На самом старте военных разного ранга и прочих полицейских было тоже предостаточно.

Как и в прошлом году появился на старте и собиратель коровьего дерьма. Не знаю существует ли в Индийских СНИПах и КЗОТах (или как там они у них еще могут называться) такая профессия, но занимался он именно этим, чем значительно облегчил нам жизнь, потому как стартовать с заминированной территории не очень приятно. Да и запачканные в помете крупного рогатого скота ботинки, параплан и комбинезон могут просто сбивать нас с курса, ведь в полете мы не всегда ориентируемся по приборам, а часто и по запаху (запах навоза на высоте явно свидетельствует о наличии потока, который его туда и забросил, ведь всем же известно, что коровы не летают).

Служители культа уже развели жертвенный костер и совершали некий тайный обряд сжигания неизвестных мне семян, смешанных с древесным углем под чтение мантр. Нам всем подрисовали оранжевой краской по третьему глазу, облачили в бусы из живых цветов (тоже солнечно-оранжевого цвета) и пригласили присоединиться к обряду жертвоприношения. Глядя на огонь, под монотонное пение  служителя культа впадаешь в некое расслабленное состояние. Своим третьим глазом в углях костра я вдруг увидел как наши далекие предки в своем языческом прошлом приносили жертву своему главному божеству – Желтому Карлику, которого они, почему-то, именовали Ярило. В конце обряда нам раздали по кокосовому ореху с залитым внутрь маслом, которые мы с некой жалостью (я думал это подарок) все дружно по команде закинули в костер.

На этом официальная часть считалась законченной. Далее (как и подобает в таких случаях) последовал фуршет, фотосессия, интервью перед многочисленными журналистами руководителей соревнований и других официальных лиц.

Тактический план нашей команды заключался в попытке держаться вместе. Толпой лететь всегда проще. Да, совсем забыл рассказать о команде. Поскольку на соревнованиях предусмотрен и командный зачет еще на кануне открытия было решено сформировать команду. В ней может быть не более четырех человек, а поскольку нас, компетиторов, с Украины было всего три, решено было взять в команду Валеру Чеснокова, косящего под казаха, раз уж он все равно от самого аэропорта плотно висит у нас на хвосте, живет с нами, и отлично вписался в наш коллектив. Назвать этот интернациональный экипаж «Сборная Украины», рука не поднялась (казахи обидяться). Над названием думали долго. Варианты были разные. Предлагалось переименовать Валеру из Казаха в Казака, и тогда б команду можно было смело назвать «Украинские Казаки» (сокращенно Указ). Но поскольку вирус полного пофигизма уже успел воздушно капельным путем передаться от индусов к нам, решено было и команду назвать под стать этой болезни – «Акуна Матата». Нас уже тоже ничего не беспокоило, мы уже тоже никуда не спешили, как будто и нам светила реинкарнация.

В связи с немного затянувшейся процедурой открытия, и как следствие поздним стартом, таск поставили короткий, чуть меньше 30 км. Первая точка и центр стартового цилиндра Red Temple. Старт по входу в цилиндр радиусом 3 км. До его открытия осталось около пяти минут, и на хребте в потоке на удалении метров 200-300 до границы этого виртуального цилиндра крутиться уже около 20 куполов. Высоты у меня уже предостаточно и я просто отвисаюсь со всеми остальными. Вижу чуть ниже по хребту в еще одном потоке несколько куполов. Там по моему немного ближе к границе цилиндра, а не переждать ли мне там, слившись по хребту? Выскакиваю из потока, направляюсь туда и сразу попадаю в минуса. Пока соображал, что правильней продолжать сливаться, или вернуться назад потерял кучу высоты, и по ходу понял, что тот поток уже внутри цилиндра, а крутятся в нем фрифлаеры. Мне же туда входить не следует до его открытия, потом придется опять выскакивать и заходить заново. Разворачиваюсь и возвращаюсь в свой поток, но прихожу в него уже «ниже плинтуса», а народ на его крыше уже отсчитывает секунды до первого рывка. Начинаю корить себя за жадность и за совершенную в самом начале ошибку, слава Богу, пока не роковую. Пытаюсь уговорить себя впредь быть осмотрительней и не рисковать. Цилиндр открыт, и «паровоз» рванул к монастырю, я быстро выкручиваюсь и следую за толпой. Сидя на хвосте лететь довольно легко, впереди летящие показывают потоки, и конечно сразу видишь все их ошибки, и стараешься их обходить.

Точка ТН37 виртуальная, там нет никакого явного объекта на земле, как например монастырь или станция, и она, как и многие другие, сгенерирована из результатов прошлогодних соревнований, как место вероятного нахождения потока. И поток действительно стоит. Навинчиваюсь в нем немного, быстро перескакиваю на следующий хребет и ловлю себя на мысли, что начинаю гнать, пытаясь наверстать впереди летящих. Прихожу чуть ниже по гребню от основной группы. До финиша осталось совсем немного – стартовая точка и на посадку. До нее одна небольшая долина, но высоты маловато. Шорохов по рации советует не пересиживать в потоке и не перебирать высоты. Начинается гонка. Слабонервные вырываются вперед, я делаю еще пару витков и мчу за ними. Кто-то подбирает еще, и садиться мне на хвост. К стартовой точке прихожу, как и большинство, ниже рельефа. Прижимаюсь к склону и захожу в ущелье, все остальные не желая рисковать, выходят на гребень, сильно теряя высоту. Оттуда им точку не взять, придется набирать, а у меня, по-моему, есть шанс взять ее снизу. Контрсклон быстро приближается.

Сергій Прокопенко:
Смотрю на  GPS, до точки 500, 470, 450, 430…, все дальше нельзя, упираюсь в склон. Пролетая в 3 метрах над верхушками деревьев, резко разворачиваюсь, и по контрсклону, прижимаясь еще ближе к нему, в совсем слабеньких плюсах немного подбираю. Заветный рубеж 400 м. не взят. Еще разворот и к точке. Так, теперь вроде все должно получиться. Взгляд все время перемещается с GPS на рельеф и обратно.

Нужно постоянно следить за расстоянием до точки, и стараться не влететь в деревья или склон. 500, 470, 440, 390… YES, YES, YES!!!  Разворачиваюсь и к финишу. Проскакиваю мимо толпы пришедшей к хребту раньше меня, но так и не взявшей точки. Теперь они набирают в стартовом потоке, но меня им уже не догнать.
Я вышел на финишную прямую с восточного склона стартового хребта, а из под его западного склона вдруг вынырнул Бумеранг-4. Наши траектории начали сближаться под острым углом, хотя мы шли почти вровень, правда, он ниже меня метров на шестьдесят. Как потом выяснилось, это был Юра Мишанин. Пытаюсь сообразить, откуда он там взялся, да еще и на такой малой высоте под крайней точкой. Скорее всего, он пришел к хребту с такой же высотой, как и у меня, но решил облететь гребень и взять точку, как и я, снизу, но только с его западного, более крутого, склона. Поэтому и высоты ему понадобилось меньше, хотя времени, возможно, больше. Становлюсь прямо над ним, в надежде, что он меня не заметил, и не будет давить акселератор, ведь снизу меня не видно, а тени парапланов на земле с такой высоты почти неразличимы. Такой скоростной болид как Бумер идущий на акселе мне не сделать, надо действовать только хитростью. Главное затаиться и до определенного момента не высовываться, а на оставшихся нескольких сотнях метров выдавить аксель на полную и постараться опередить его хоть на малую толику, этого будет вполне достаточно. По моему пока мой план мне удается осуществлять, и, как мне кажется, я остаюсь незамеченным. Других конкурентов рядом нет, и Юра летит не рискуя, довольно медленно для этой ракеты. Я на треть выдавил акселератор, чтоб идти с ним вровень, и стараюсь держаться прямо над его крылом, дабы быть невидимым. Правда, по высоте я начал приближаться нему, ведь качество то у Бумера поболее чем у Вулкана будет, да я еще и аксель немного выдавливаю.
До финишной точки остается километр. Так, по-моему, пора. Начинается настоящее рубилово. Выдавливаю аксель на полную, принимаю максимально возможную аэродинамическую позу и начинаю медленно «вырываться» вперед. И тут произошло то, чего я больше всего и опасался. То ли он заметил меня, то ли все время знал о моем присутствии, и просто был уверен, что не выпустит вперед и в нужный момент включит скрытые резервы. Но как бы там ни было, он выдавил и свою педальку и начал догонять меня. Расстояние между нами начало сокращаться, а потом и увеличиваться, только теперь уже не я впереди, а он. Предпринимаю крайние попытки и чувствую, как стропы акселератора готовы порваться от натяжения. Ноги так напряжены, что их вот-вот сведет судорога, хотя это и не может помочь, ведь блочки А-ряда итак уже сведены практически в одну точку.

Пересекаем воображаемую линию финишного цилиндра практически в том же строю, он чуть ниже, я  чуть выше, только не я, а он впереди меня на какие-то несчастные тридцать метров. Как потом выяснилось, я проиграл всего Юре всего пять секунд. Пять секунд!!! – такая ничтожная цифра для нашего спорта.

Высоты еще вагон, и для удовольствия хочу слетать еще на антенну. В долине дует слабый южный ветерок, для меня, понятно, встречный. Не долетаю до антенны совсем немного, разворачиваюсь и иду на посадку на ближнюю к гостинице штатную площадку. Потом вспоминаю, что Шорохов просил садиться на площадку с финишной точкой А01, на рисовые чеки с обустроенными трибунами-шатрами для зрителей, ведь и индусам надо платить за их гостеприимство, потешая их своими забавными полетами.

Пролетаю над крышами тибетского монастыря, делаю несколько винговеров, и вот уже несколько индусов-марсиан в оранжевых жилетках с надписью «paragliding» на спине из группы поддержки интересуются моим стартовым номером, помечают что-то в блокнотах, передают эту информацию по радио и помогают аккуратно, не запачкав, убрать мое крыло с еще влажных, после недавней уборки риса, чеков.

Как хорошо, что тибетцы буддисты, и упрощая себе жизнь, одной из форм поклонения своему Богу, используют молитвенные флаги. В тибетской колонии они повсюду. Их, наверное, тысячи. Как все просто – ветер считывает с флагов священные мантры и уносит их текст высоко в Гималайские горы, где, как известно, боги и обитают. Ну а для нас положительной стороной этого ритуала является то, что, по крайней мере,  не надо гадать, откуда на посадке дует ветер. Но и здесь иногда случаются проколы.

Уже почти уложив свой параплан, я поднимаю голову, и вижу, как на меня с огромной скоростью, по ветру летит кто-то из российских пилотов. Я пытаюсь крикнуть ему, чтоб он разворачивался, мол ветер в спину, благо высоты ему еще хватает. Но то ли он меня не услышал, то ли побоялся разворачиваться на малой высоте в таком неоднозначном месте, как рисовые чеки, но курс свой он не поменял. Дело в том, что посадка на чеки всегда представляет собой определенную опасность. В Индии земля под сельскохозяйственные угодья используется везде, даже в самых непредсказуемых местах и на небывалых высотах. Как правило, в пересеченной горной местности земля террасируется, а тем более под чеки, где уровень воды определен их горизонтом. И перепад по высоте между ступенями трасс иногда бывает более двух метров. Поэтому посадку надо всегда планировать вдоль чека, пусть даже иногда и с небольшим боковым ветром. Но никогда не с ветром в спину. Ошибка пилоту стоила довольно жесткого приземления с касательным ударом в борт чека. Отделался он к счастью только легким испугом, небольшим вывихом голеностопа и перепачканной подвеской. Все могло быть гораздо хуже, если учесть, что скорость на посадке по ветру даже на заторможенном крыле больше 40 км/ч. Зато индусы из группы поддержки смогли продемонстрировать свою небесполезность. Толпа в оранжевых жилетках, со стороны похожая на бригаду шпалоукладчиков, ринулась к рухнувшему телу, как выяснилось, телу дяди Вовы. Правда, помощи они ему никакой не оказывали, но сам факт. Я с трудом растолкал их, чтоб хоть выяснить, что с ним, в общем, все нормально и нет серьезных травм, а также помочь ему освободиться от подвески. Уже успели поднести носилки, но подоспевший доктор подтвердил диагноз, и дядя Вова, слегка прихрамывая, побрел к дороге, а индусы ринулись собирать его имущество и тащить за ним.
Идти к гостинице пешком немного далековато, а потому лень, тем более с парапланом. Выхожу на дорогу, но, как назло, ни одной машины со знакомой табличкой на стекле поблизости нет. И тут сквозь толпу зевак я увидел знакомый флаг на капоте джипа, о – это наши. Кидаю в багажник рюкзак, на сиденье рядом с водителем свои кости. Водитель, не прекращая разговаривать по телефону, заводит машину и  едет, но к моему разочарованию в совершенно противоположную сторону. Я пытаюсь жестами показать, что нам обратно, в смысле назад, в колонию и как заклинание повторяю название нашего миниотеля. Он улыбается, говорит: «Yes, yes» и продолжает ехать не туда. Поначалу я подумал, что он просто ищет нормальное место для разворота (здесь действительно столпотворение из людей и машин), но когда мы отъехали уже чересчур далеко, я понял, что еду я, вместе с ним на подбор. Судя по всему, мой друг Костя (вот так друг, тоже мне еще) отправил мою машину на подбор за не долетевшими до финиша пилотами, и пока я погружался в машину, он по телефону объяснял водителю куда и за кем он должен ехать. Водиле, как я понял, было глубоко фиолетово, зачем я залез в машину, но раз уж я в ней оказался, он не стал сильно возражать что я буду его попутчиком. А возможно он решил, что я в курсе, куда нам надо ехать и буду показывать ему дорогу. Мотаться пару часов по горным дорогам в мои планы на этот вечер никак не входило. Но выбора, по-моему, уже не было, как только выходить и идти пешком, только теперь уже вдвое большее расстояние. Пока я в ужасе от предстоящего пешего похода перелопачивал между извилинами эти мысли, свершилось чудо. Когда навстречу нам выскочил другой джип подбора, я так заорал и замахал руками, что мой водитель чуть не повторил подвиг знаменитого летчика Талалихина в неконтролируемой попытке совершить воздушный таран. В чреве пойманного мной пипилаца уже покоилось два испанских тела, лениво посасывающих колу, один солдат Вооруженных Сил Индии, в роли сопровождающего и охранника и спасатель-шпалоукладчик в оранжевой жилетке. Взяв этот транспорт на абордаж, я быстро перегрузился и нагло влез на переднее сиденье, сдвинув бойца чуть ли не на колени к водителю.

После GPS контроля узнаю, что я шестой. Для меня это очень хороший результат, учитывая, что впереди одни аэро-маньяки – Шорохов, Масленников, два индуса – играющие, понятно, «на своем поле» и Юра Мишанин, так беспощадно разделавшийся со мной. Выдержать бы такой уровень до конца соревнований, было б просто супер.

На вечернем брифинге для разбора полетов организаторы используют видеопроектор, и через компьютер и волшебную прогу CompeGPS транслируют на большом экране наши треки в режиме 3D анимации. Очень забавно наблюдать, как разноцветные линии наших треков накручивают спирали над вытянутым в рельеф космическим снимком местности, перескакивают ровными или слегка извилистыми стропами с хребта на хребет и в итоге переплетаются в огромную разноцветную паутину, покрывшую все пространство над горами. Маленькие анимационные парапланчики  и вправду похожи на паучков, наперегонки плетущих огромную паутину, которая в итоге превращается в кокон. Программа сама автоматически присваивает цвет треку того или иного пилота, хотя его и можно поменять вручную. Мне достался огненно-красный цвет и в тех местах, где я обрабатывал поток, мои тугие спирали похожи на раскаленную спираль электрообогревателя.
Когда картинка на экране увеличивается, и я вижу уже более крупным планом оживший рисунок красного параплана с номером 25, я как будто заново переживаю весь полет. Совершенно четко всплывают картинки тех мест, где меня нещадно колбасило и где я боролся у хребта или выживал в ущелье, где рубился с Бумером и заходил на посадку над крышами монастыря.

Я и дома часто засыпаю под телевизором. Эти мультики тоже начинают меня потихоньку убаюкивать, хотя я всячески стараюсь бороться со сном. Уже в полудреме я размышляю о том, как здорово иметь возможность жить в 3D измерении. Ведь большинству людей так и суждено всегда просуществовать в плоском мире. Они суетятся, перемещаясь по плоскости вдоль шкалы X или Y, и так никогда и не смогут оторваться от земли и подняться вдоль шкалы Z. Их 2D мир теперь уже не для меня. Мы научились исполнять великолепные хороводы в пространстве – танцы в 3D измерении.

Мы не успеваем за развитием погоды, а скорее даже за переразвитием, хотя старт и объявлен сегодня, по сравнению со вчерашним днем, гораздо раньше. Над BigFace-ом развивается мощное грозовое облако. Но брифинг уже позади, окно открыто, и в стартовый поток один за другим ныряют компетиторы, выталкивая из него, не успевших набрать высоту и еле успевших стартануть до открытия стартового окна, фрифлаеров. Назад дороги нет и поменять задание, поставив Таск в другом направлении, уже поздно. До открытия стартового цилиндра еще семь с небольшим минут, но большая часть пилотов уже плотно сидит в потоке на границе цилиндра, отсчитывая минуты для начального рывка. В наушнике, помимо обычных предстартовых разговоров, советов и предостережений и сквозь небольшие помехи иногда проскакивают еле уловимые фрагменты индийских мелодий. В целом эфир чист и меня ничто не отвлекает от попытки занять наивыгоднейшее положение у границы стартового цилиндра. Хотя я с трепетом смотрю на поминутно растущую прямо по курсу грозу, которая уже успела своей тяжелой черной массой накрыть не только заснеженные вершины ближайших пятитысячников, но и, расположенные немногим ниже уровня старта, и круто стекающим вниз от BigFace-а, скальные хребты.

С вами никогда не случалось такого, что вы о чем-нибудь подумали, и, будто читая ваши мысли, это вдруг кто-то произносит вслух. Продолжая смотреть на тучу, я подумал: «Level-3», и судя по всему, подумал об этом не только я один. Коллективный разум великая штука и мощный телепатический посыл сработал.
Эфир замер. Заговорили мэтры:

Шорохов: – Дима… посмотри вперед…
Масленников: – не понял,…  повтори…
Шорохов: – вперед, говорю, посмотри,… на Big Face
Масленников: – ну, вижу
Шорохов: – как думаешь…  Level-3?
Масленников: – смахивает на то

Небольшую паузу заполнили короткие реплики пилотов со слабыми нервами, что-то вроде: «Так что, летим или нет,…  день отменен? …  ни фига не понял». Потом опять раздался голос Николая (или Николя, как ласково уменьшительно, с ударением на последний слог, называют нашего играющего руководителя местные индусы):

Шорохов: – Дима, не отлетай,… прижмись
Масленников: – не понял,… ты мне?
Шорохов: – тебе, тебе, кому же еще… Не видишь, я за тобой гоняюсь,… не отлетай далеко, говорю, прижмись, посовещаться надо.

С каким образом у вас ассоциируется слово «совещание»? Наверняка, как и у большинства людей рисуется картина большого просторного кабинета с длиннющим столом. Во главе стола сидит начальник, а по бокам подчиненные с поддельным интересом шуршат бумагами и делают вид, что записывают важные тезисы из речи оратора, а на самом деле рисуют чертиков или помечают, какие еще стройматериалы для постройки дачи, нужно закупить к ближайшим выходным. Главные организаторы нашего мероприятия совещаются несколько иначе, и дабы не выносить обсуждение в эфир на растерзание всех пилотов, и не превратить принятие важного решения в базар на рабочей частоте, они вынуждены были, прижаться крыло к крылу и уединиться в 1000 кубических метрах разряженного воздушного пространства. А я тем временем, не мешая им, воспользуюсь короткой паузой и для несведущих читателей немного расскажу, что же это такое – Level-3.
Level может объявить любой пилот, если считает, что погодные условия опасные. Level-1 – это когда жестковато, но лететь можно, ну и далее по нарастающей. Если этот «любой» пилот видит, что условия настолько опасные, что соревнования текущего дня следует остановить, он объявляет  Level-3. Это просто справочная информация, мнение одного или нескольких пилотов. Решение же по отмене дня принимает только главный судья или кто-то из уполномоченных организаторов. В нашем случае это Николай Шорохов.

До открытия окна остается две минуты. Напряжение нарастает. В эфире полная тишина. Все замерли в ожидании. И вдруг: «Внимание всем пилотам!!! Говорит Николай Шорохов. Cancel Task, повторяю – Cancel Task. Задача отменена. Всем идти на посадку» - приблизительно такую фразу воспроизвел мой трансивер.

Большая часть пилотов, отирающих незримую стену цилиндра с радиусом три километра, почти одновременно рванули в противоположную маршруту сторону, но почему-то и не в направлении посадки. Спустя какое то время тишину эфира нарушил голос Юры Тулы: «Народ, я не понял, куда все полетели. Цилиндр открыт или я что-то пропустил?». Даааа,… с выключенной рацией действительно сложно что-либо не пропустить. А Юра, дабы не отвлекаться на разговоры, старается ее и не включать без крайней надобности. И вот она настала. Представляю его недоумение, когда наступает время мчать к цилиндру, все вдруг разворачиваются и летят в строго противоположном направлении.

Однажды в какой-то юмористической передаче в разделе «Розыгрыш» я уже видел подобную картину, только в другом виде спорта. Пять легкоатлетов замерли в низком старте у черты. Четверо из них в сговоре, один – не в курсе. Судья поднимает пистолет, ба-бах, и… четверка заговорщиков резко разворачивается и бежит в противоположную сторону. Пятый, ничего не понимая, делает три – четыре – пять шагов, на мгновение останавливается, и устремляется догонять остальных. Стадное чувство взяло вверх.

В нашем случае, все выглядело похоже. Но Юра очень самостоятельный пилот, и пока сам не убедился, что таск действительно отменен, и не получил подтверждение этому от нескольких авторитетных пилотов, не соглашался поддаться на этот массовый психоз.
Прозвучало предложение от Шорохова, что, мол, не обязательно лететь на посадку, что в восточном направлении погода пока нормальная, гроза туда придет, но возможно не скоро (если вообще придет),  и есть возможность еще пару – тройку часов нормально полетать. В принципе, большинство пилотов, включая и меня, самостоятельно  приняли такое же решение, потому и не летели в направлении посадки.

Я с толпой вернулся к стартовому хребту и начал набирать в потоке. Возможно, я вас уже окончательно запутал своим повествованием,  и вы совсем потерялись в географическом положении стартового хребта и стартового цилиндра, и почему они разнесены на какое-то расстояние. Дело в том, что бывает и так, что центр стартового цилиндра совпадает с точкой старта на земле, и вылетать за границу этого цилиндра нельзя до его открытия. В нашем случае стартовая точка (место, откуда мы отрываемся от земли) разнесена с центром шестикилометрового стартового цилиндра более чем на 10 км., и в него, напротив, нужно влетать сразу по его открытию. Да, и еще одно но, отсчет времени всем одновременно начинается с момента открытия стартового цилиндра только когда летается упражнение «Race to Goal». Когда же ставят задание «Speed Run», каждому время считается индивидуально, с момента пересечения границы цилиндра, но все равно не раньше его открытия.

Так, запутал всех окончательно, можно со спокойной совестью продолжать. На чем мы там остановились? Ах, да, я вернулся к стартовому хребту. В общем, полет был не долгим. Погода начала потихоньку портиться и здесь, небо над горами закрывала дымка и быстро остывающие хребты уже не выплевывали потоки. Я успел еще слетать к точке «Train Station», немного покружился над посадкой и над Тибетской Колонией, покрутил винговеры и благополучно сел. Время для посадки было еще довольно раннее, и остаток дня можно было спокойно посвятить культурной программе.

Коллектив с энтузиазмом принял мое предложение посетить Безнат – небольшой городок в нескольких километрах от Бира, за хребтом с антеной. В принципе делать там особенно нечего, кроме как посетить древний индуистский храм и полазить по базару, тем более я в прошлом году там был. Но мой жизненный девиз «не разделенная радость – хуже горя» и в этот раз спровоцировал меня показать ребятам интересные места в окрестностях нашей базы. Все лучше чем тупить полдня в гостинице или тибетском кафе, тем более, что организаторы за небольшую плату выделили нам транспорт.

При входе на территорию храма лавка с фруктами полным ходом перевыполняла недельный план – все бросились кормить обезьян бананами. Особо трогательной заботой о приматах отличился Живчик. Он, как Мать Тереза, изо всех сил старался стать Отцом-Благодетелем для этой прожорливой своры, чем и пытался войти в анналы истории благотворительности, свершенной на этой индийской земле. Но не оставить ни одну особь без внимания ему не удалось. Все его старания разделить все поровну, по-братски, так сказать, и накормить вдоволь все гаремное семейство не увенчались успехом. Грозный вожак стаи отбирал добычу, взамен по бартеру раздавая оплеухи и затрещины многочисленным отпрыскам и подругам и, дабы не оставлять никаких сомнений, кто, мол, в доме хозяин, иногда громко рычал и показывал им полную пасть никогда не видевших Блендомета, но тем не менее, не пораженных кариесом, здоровенных зубов. Дааа, демократией тут и не пахнет, но другого и не следовало ожидать от этих недалеких существ, хотя Дарвин и считал их нашими ближайшими предками. Вдоволь нафотографировавшись на фоне трапезы и других, не менее интересных, сцен интимного содержания, мы отправились прикоснуться к древности.
На территорию тысячелетнего храма следует входить разувшись, дабы не осквернять своей грязной обувью его святые полы стены и своды. Индусы заходят босиком. Мы позволить себе такой роскоши, как лечиться пол года по приезду домой от местного, еще неописанного официальной медициной, грибка, не могли, поэтому остались в носках.  Хорошо, что после полетного дня, пусть даже и сокращенного, мы успели омыться под душем и сменить носки, а то был бы еще вопрос, чем больше оскверняется храм – обувью, или жирно благоухающими носками.

Откинув тапочки, мы проследовали внутрь храмовой каменной ограды через узенькую калитку. На входе висит табличка, оповещающая на английском языке, а для неграмотных – схематическими рисунками, о запрете фото и видео съемки внутри храма. Охраняет табличку внушительных размеров тетя-жандарм. Не знаю, зачем она тут поставлена, то ли следить, чтоб не сперли наши кроссовки, то ли бить по рукам бамбуковой палкой, что висит у нее на поясе, нерадивых нарушителей фото-видео табу. Забегая немного вперед, скажу, что обувь наша, к счастью, осталась нетронутой. Но и при съемках обширного фото-видеорепортажа с непересчитанным  объемом кадров и с общим совокупным разрешением свыше пятидесяти миллионов пикселей на дюжину цифровых девайсов, ни один пилот также не пострадал. Из этого был сделан вывод, что верно первое определение, охраняют жандармы здесь исключительно наши лапти. Хотя возможно и палкой бы нам надавали по самое «не хочу», если б мы совсем обнаглели и снимали внутри самого храма. Ну а так мы просто ограничились съемкой экстерьера здания и прилегающих диковин. Хотя и этого, скажу я вам, хватило с лихвой.

[img width= height=]http://paragliding.in.ua/Albums/albums/userpics/10134/thumb_Resize%20of%20IMG_0973.JPG[/img]

Стены храма – это сплошь резьба по камню с сюжетами из жизни индуистских божеств. Очень впечатляет  тот факт, что выполнены они были людьми, жившими так давно, что Европа еще и не грезила о колонизации Индии. И только спустя многие столетия, когда резьба на стенах этого храма уже были покрыта чуть меньшим, чем сейчас, но тем не менее уже довольно приличным слоем грязно-зеленоватой вековой пыли, Европейцы аккредитовали Колумба для поиска короткого морского пути к этой богатейшей, полной неисчерпаемых ресурсов золота, рабов и прочих богатств, земле. А он взял и, сдуру, открыл Америку. Вот и выходит, что Дядюшка Сэм со своими Янки должен быть по гроб жизни благодарен Индии своим не безбедным существованием. Не мечтал бы Колумб так рьяно об Индии, неизвестно чем бы еще все это закончилось, и кто бы сейчас правил миром – американский доллар, российский рубль, или возможно даже индийская рупия… Хотя все у них еще впереди и скоро так оно наверно и будет, только вот с китайцами договорятся.
Ну ладно, это мы отвлеклись немного. Попробую описать сам храм. Форму он имеет коническую с небольшим куполом наверху, немного смахивающим на луковицу православных церквей. Скорее он чем-то даже похож на сахарную головку, коими приторговывали купцы Петровских времен, только очень больших размеров и неприлично грязного цвета. Хотя это в сравнении с сахарной головой он кажется большим, а так – ну что-то среднее между очень маленькой православной церквушкой и очень большой часовней. Каменное крыльцо увенчано колоколом.

[img width= height=]http://paragliding.in.ua/Albums/albums/OlchaIndia2006/thumb_PA181752_resize.JPG[/img]

Мордой к крыльцу стоит статуя священной коровы, только сильно утрированной, и более смахивающей на сказочного персонажа, чем на любимую нами Буренку – что-то среднее между Коньком Горбунком и Слонопотамом. Автор этой работы мог бы смело потягаться в искусстве искажать реальную сущность зоологического мира с самим Зурабом Царители. Мы, наивные, насмотревшись в детстве мультиков про знаменитого ветеринара Айболита, полагали, что самый верный способ хоть как-то идентифицировать сие существо – это заглянуть ему под брюхо, но и там, полагающегося коровам вымени, нам отыскать так и не удалось. Хотя и других явных признаков половой или иной принадлежности тоже не наблюдалось. Только толстенные как бивни, но очень короткие рога отличали ее от пони со слоновьими ногами и верблюжьим горбом.

Внутри самого храма происходило какое-то таинство, и нам даже показалось что это венчание. Немного постояв в каменной тесноте храмовых сводов и потупив взор то в пол, то в резной потолок, вдоволь насладившись процедурой обряда, и как и полагается в подобных случаях и в подобных местах, мы с отрешенными и, в тоже время, одухотворенными, как у Фореста Гампа, лицами, попятились спиной к выходу, дабы продолжить осмотр храма снаружи.
Как я уже говорил, стены сплошь увиты очень тонкой и красивой резьбой в камне, по своему изяществу не уступающему ремеслу резчиков нэцкэ. В небольших нишах шестирукие Шивы с проворством циркового жонглера управлялись громадным количеством предметов – от мечей и кубков, до черепов и змей. Бусы у них, кстати, также сплошь из черепов заблудших грешников, в назидание потомкам, то есть нам. Из небольшой дырочки в стене тонкой струйкой, вернее даже каплями, сочится некая грязновато-мутноватая жидкость, и, стекая в маленький каменный арык, пересекает весь двор. Жидкость эта берет начало внутри самого храма из под места напоминающего алтарь или жертвенник, выполненный в виде кобры, и символизирует священные воды матери всех рек – Ганга. У арыка-Ганга табличка, предостерегающая всех о запрете перешагивать через святую реку, а то, мол, не будет вам счастья. Ну а на берегу, на небольшом постаменте, покоится огромное каменное яйцо (и страус и слон отдыхают, старина Фаберже, кстати, тоже). Охраняет яйцо медный змий, но тоже с явными признаками околочернобыльской мутации. Капюшон как у кобры, но вот голов с высунутыми раздвоенными языками – аж семь, такой себе сиамский близнец – прототип нашего Змея Горыныча. 

Увы, время поджимало, а мы еще даже не успели разорить местный базар. Дабы не тупить всей толпой у каждой лавки, решили разделиться на группы, и встретиться у джипа в условленное время, ну а для подстраховки – у всех есть рации.

Время от времени наши пути пересекались и мы хвастались друг перед другом бесполезными покупками. Я искал всякий околоантикварный хлам, но так ничего интересного и не попадалось. Дабы убить время решил устроить фотоохоту на городских коров, в избытке блуждающих по местным улочкам. Когда крупный рогатый скот (даже страшно скотом называть это священное в этих местах животное) мне изрядно поднадоел, мой интерес опять пробудили к себе приматы. Они с проворством канатоходцев бегали по электрическим проводам прямо над крышами автобусов, и для меня так и осталось загадкой, как их не поубивало током. Иногда выскакивая из подворотен и маленьких проулочков, они перебегали через дорогу прямо между транспортом и скрывались на балконах или крышах ближайших домов. Ну а когда и эти предки современных электриков утомили меня, я принялся фотографировать местных персонажей околойоговской внешности. Не знаю, были ли они настоящими йогами, или просто косили под них, но выглядели они весьма колоритно.
За одной из очередных попыток разыграть из себя настоящего папарация, меня и застукали парни из нашей группы, которым в одной из лавок попался любитель союзпечати, с интересом читающий газету с нашими фотографиями на первой странице. Ну, я не имею в виду конкретно себя или кого-то из нашей группы, но наш командор Шорохов присутствовал там во всей красе, как и другие пилоты, случайно пропавшие в объективы местных уже настоящих папараций. Проведя допрос с пристрастием, нам удалось выведать у него, где здесь этот ларек с прессой, чем и лишили местных жителей возможности получить свежие новости, поскольку скупили все на корню. Причем, выкупили тираж не только одной газеты, а всех поголовно, поскольку фото с разноцветными парапланами украшали первые страницы абсолютно всех местных печатных массмедиа.

Наступало время сбора, и мы двинулись к парковке, но это оказалось не так просто. Мне еще ни разу в жизни до этого не приходилось стоять в автомобильной пробке и не иметь возможности продвигаться хоть сколь ни будь вперед, особенно учитывая то, что я в данный момент не был отягощен транспортом, а передвигался исключительно на своих двоих. Такой плотной пробки я еще не видел. Узкая улочка, не имеющая тротуаров, а только канализационные арыки вдоль фасадов зданий, была сплошь забита автобусами, грузовиками, легковушками, а самые узкие щелочки между крупным транспортом и стенами домов – мотороллерами, коровами и такими же «счастливчиками», как я. Кое-как, расперевшись ногами в стены арыка (почти как священное животное в бомболюке самолета из фильма про «особенности национальной охоты»), иногда перепрыгивая по немногочисленным решеткам-мостикам или повисая на поручнях общественного транспорта, нам удалось приблизиться к джипу.

Наш драйвер уже изрядно нервничал, по причине позднего времени, и ярко вырисовывающейся перспективы, провести пару-тройку часов в пробке. И мы в нее попали. Когда через какое-то время мне стало интересно, где же она зародилась, я решил пройти немного вперед. Все оказало довольно прозаичным – там, где улица делает небольшой поворот, два автобуса на встречных курсах пытались протиснуться в образовавшееся сужение, и им это никак не удавалось (да и не могло, разве что с разгона). Но и уступать никто не хотел, хотя теперь уже и не мог, их обоих плотно приперли сзади другие машины. Разгрести затор советами, криками, сигналами пытались многие. Кондукторы изо всех сил свистели в свои свистки. Я тоже попытался вмешаться в процесс, громко выкрикивая не очень приличные русские слова в адрес упрямых водителей, при этом сильно жестикулируя.. Не знаю, как это могло помочь, но я старался изо всех сил. И случилось чудо – мои старания выли вознаграждены. Возможно, мои жесты были приняты за сигналы регулировщика, а может и просто сами доперли, но кто-то сдал немного назад, кто-то сдвинулся чуть вбок, и затор начал потихоньку рассасываться.

Проснулся я уже дома, когда водитель заглушил двигатель. На брифинге тоже все время клонило в сон, а это, говорят, к дождю. И он не заставил себя долго ждать. Ночное небо на горизонте было освещено не останавливающимися зарницами приближающейся грозы. Причем, что характерно, приближалась она не со стороны гор, а, напротив, из долины. Частота вспышек была такой, что весь горизонт светился сплошным голубым свечением, и только легкое мерцание, как на допотопном неисправном  шестидесятигерцовом мониторе, говорило о том, что это не закат в ярко белых тонах, а молнии. Когда долго смотришь на это зрелище, кажется, что ты попал на грандиозное световое шоу или на огромную дискотеку, а организаторы забыли выключить стробоскоп. Если вы не ходите на дискотеки и прочие шоу, то, хотя бы, наверняка, видели по телевизору, когда на какой ни будь важной  пресс-конференции в самый ее кульминационный момент (например, рукопожатие) триста фоторепортеров одновременно, стараясь запечатлеть сей замечательный момент для редакций своих газет (чтоб хоть как-то оправдать свои немалые гонорары), отщелкивают по пару дюжин снимков  в секунду. Экран телевизора в такие моменты тоже становиться помигивающее-белым, почти как сейчас горизонт.

Предвестник непогоды – шквалистый ветер сорвал тентовую крышу с кафе Суреша. Бамбуковые опоры, ранее подпиравшие эту крышу, теперь валялись по всей округе. А ночью полоскал сильный ливень. Почти всю ночь. Ливень, гроза, и шквалистый ветер. Теперь я спал уже плохо, и все надежды утром отправиться на старт, множились на большой такой ноль.
Утром грозы уже не было, ливень прекратился, но все небо по-прежнему было затянуто серыми тучами, из которых на наши невинные головы падал мелкий моросящий дождь. Позавтракав, все участники соревнований караваном из десятка джипов отправились на экскурсию в Драмсалу. Главной достопримечательностью этого городка, как я уже писал, является резиденция нынешнего Далай-ламы. Она меня не впечатлила еще в прошлом году, а потому идти туда еще раз мне совершенно не хотелось. Ребята разбрелись по ювелирным лавкам в поисках рубинов, сапфиров и прочих минералов, а я побрел искать тех нескольких старьевщиков, что еще в прошлом году показывали мне несколько диковинных вещиц, кои я не приобрел еще тогда лишь по причине не желания упрямых продавцов торговаться до моей цены. Но ничего, может теперь удастся. К моему великому разочарованию на их обычном месте никого не было. Скорее всего, по причине не прекращающегося дождя, они решили устроить себе выходной, потому как их рабочее место крыши не имеет и расположено просто на грязном тротуаре под открытым небом. Мокнуть мне тоже не сильно хотелось, и я стал заглядывать в разные магазинчики и лавчонки – а вдруг что-нибудь интересненькое, да и подвернется.
Когда мы уезжали, мой дорожный рюкзачок был почти до верху набит всякими железками – молитвенными колокольчиками, шестирукими амбарными замками, тибетскими трубами, поющими бронзовыми мисками для медитаций и прочим хламом. Я с ужасом подумывал о том, что вся эта тяжесть при перевесе моего багажа в аэропорту Дели (а этот момент уже не за горами) может обойтись мне дороже, чем ее приобретение, но ничего поделать с собой не мог.

Дорога домой сопровождалась всякими мазохистскими рассказами о прелестях украинской кухни. Всех уже немного утомила индийская кулинария и хотелось простого сала с чесноком и черным хлебом и, конечно же, борща.

- Нет, борщ варить – это искусство. Главное правильно сделать зажарку…
- Да-да, и шоб с косточкой, а на ней такой жирный ломоть мяса…
- И сметанки бы в него,… домашней
- А я без мяса борщ варю
- Сань, не гони, какой борщ без мяса
- Могу поспорить, не отличите…
- Чё там спорить, без мяса это не борщ, это суп какой-то вегетарианский
- А у нас на кухне, там, кастрюля есть большая?
- Кастрюлю у хозяйки можно попросить. А что есть идея? С чего варить то?
- Ну, овощи, допустим, купим. А мясо?
- Так я ж и говорю, давайте без мяса…
- А кто варить то будет?

Наступила долгая пауза. Все многозначительно посмотрели на Олю. Ее невозмутимый вид способен был на корню разрушить все наши гастрономические фантазии.
- Даже и не мечтайте, я сюда приехала не кастрюлями греметь. Да и борщ мне ваш триста лет не нужен.

[img width= height=]http://paragliding.in.ua/Albums/albums/OlchaIndia2006/thumb_PA181737_resize.JPG[/img]

Эти феминистические настроения, озвученные устами единственной дамы из нашей группы, не смогли приглушить уже давно начавшийся и бурно протекающий процесс обильного слюновыделения. Мы как пираньи, почуявшие запах крови, стали искать другую жертву. Жертвой, кстати, абсолютно добровольно, стал Костя. При условии, что ему будут помогать, он обещал, накормить всех. Я вызвался реализовать свою помощь в поиске и покупке необходимых продуктов.
Мы подъезжали к Палампуру, где еще по дороге в Драмсалу проезжали базар, прилавки которого были завалены разными овощами. Поиски всего необходимого были не очень долгими, но и не совсем, скажу я вам, успешными. Среди огромных гор всяких диковинных стручков, луковиц, клубней, листьев и Бог весть еще чего, овощей, названий которых даже не стоит и пытаться выговорить, нам удалось выудить почти все необходимое, даже томатную пасту.

Загвоздка оказалась в обычном буряке – в Индии он, судя по всему, просто не произрастает. Было множество плодов похожих по форме, цвету или даже запаху, но совпадению всех критериев не отвечал не один из увиденных корнеплодов. Было решено варить борщ без буряка. Да, и еще, кстати, без мяса, но с этим мы уже почти смирились. Найти его здесь – проблема, да и Саня так убежденно рассказывал о превосходном вкусе борща без трупов ни в чем не повинных убиенных животных, что мы согласились есть вегетарианский борщ, как бы нелепо не звучали эти два слова, произнесенные вместе. Нет, не то, чтоб мяса здесь совсем не найти, в принципе оно есть. Даже у нас в тибетской колонии стоит конура, затянутая москитной сеткой, в которой круглые сутки на солнцепеке, пожираемая мухами, висит гниющая и воняющая туша какого-то мутона.

Сергій Прокопенко:
Возможно, что, даже питаясь в тибетском кафе, мы, сами не зная того, поглощаем пельмени-момо из этой самой козлятины. Но добровольно готовить борщ из того, что предлагается здесь под видом мяса, даже мысли ни у кого не возникло.

Выдвинув свою кандидатуру на роль главного борщевара, Костя ничуть не прогадал, и даже напротив, просчитав все ходы наперед, избавил себя от грязной работы. Пользуясь, практически, неограниченной властью руководителя борщового проекта и без всякого стеснения злоупотребляя админ-ресурсом, он с умным видом цокал языком, помешивал бурую жидкость в кастрюльке, прихлебывал что-то из ложечки (делая вид, будто снимает пробу, а на самом деле нагло лопал наш борщ), в то время, когда все остальные чистили картошку, крошили капусту, мыли посуду и накрывали на стол. По правде сказать, я, как и хитрец-Костя, не сильно перетрудился, ибо по страшному блату, как близкий друг, был послан им в ближайшую лавку за символами словянского гостеприимства – хлебом и солью, и вернулся, когда уже почти все было готово.
К украинскому борщу виски и ром шли не очень, и тут, как нельзя, кстати, подошли Валеркины запасы настоящей русской водки, правда казахского розлива.

[img width= height=]http://paragliding.in.ua/Albums/albums/BIR-osen-2006/thumb_IMG_1535_resize.JPG[/img]

Настроение у всех было великолепное. Трапеза удалась, и поскольку хлеба народ получил в избытке, развивая начатую тему, всем потребовались еще и зрелища. А поскольку зрелищных мероприятий в округе в ближайшее время не предвиделось, решили устроить их себе сами. Тут, как нельзя кстати, пригодился весь тот хлам, что я сегодня приобрел в Драмсале. Большую часть покупок составляли ритуальные музыкальные инструменты, и тут уж каждый смог проявить себя виртуозом. Квинтет дудяще-звеняще-стучащих звуков наполнил округу. От удивления замолчали даже никогда не умолкающие трубы, колокола, барабаны и заунывное пение в соседнем монастыре, чем было прервано, никогда не прекращающееся, великое таинство общения с богами – медитации. Возможно, монахи решили передохнуть, передав нам на время молитвенную эстафетную палочку. Звуки, уносимые легким ночным ветром в горные пристанища богов, мы извлекали не сильно профессионально, но зато громко и от души.

Как хорошо, что сегодня Speed Run. Хотя мне больше нравится летать Race to Goal, но так неохота сегодня толкаться на старте, расталкивая всех локтями в попытке взлететь одним из первых. Время отсчитывается каждому персонально и можно спокойно понаблюдать за развитием погоды, а потом подсесть кому-нибудь на хвост, облетая его ошибки.

В направлении стартового цилиндра улетел лидирующий паровоз, а я еще только раскладываю крыло на земле и готовлюсь к старту. Навинчиваюсь. Перескакиваю на следующий хребет. У входа в цилиндр стоит поток. У меня над головой народ один за другим выскакивает из цилиндра и уходит к следующей точке. Я, наблюдая за лидерами, неспешно набираю высоту. Поначалу краем спирали цепляю цилиндр, но поток немного наклонен от него, и чем выше я поднимаюсь, тем дальше меня от него относит. В цилиндр можно заходить и выходить неограниченное количество раз, но отсчет времени будет производиться от крайнего захода в него.

Кручу несколько неуклюже и все время теряю поток. Меня отнесло от потока уже метров на 300 в сторону, и я, пожадничав, решил сэкономить несколько потерянных для набора высоты минут, и возвращаюсь к цилиндру. Хочу крайний раз пересечь его границу и дать отсчет своему виртуальному секундомеру. Тут я окончательно вываливаюсь из потока, но продолжаю упрямо лететь в минуса. А они, как назло, чем дальше, тем сильнее. Зацепив в очередной раз границу цилиндра, я обнаруживаю, что слил все, что с таким трудом набрал и нахожусь на той же высоте, что и был. Начинаю искать поток, его и след пропал. Понимаю, что попал в противофазу, теперь надо отсидеться у этого хребта и дождаться зарождения следующего потока.

Пытаюсь хоть за что-то зацепиться, но даже небольшие, но резкие пузыри не спасают меня он неминуемого слива. Со мной еще несколько пилотов-неудачников таких же, как и я, и мы мечемся, перебалтывая и без того неспокойный воздух над хребтом, в хаотичном движении, как шарики в барабане лото-трона. У хребта ныряю в ложку и жмусь к рельефу. Выписывая длинные восьмерки, держусь в нулях и небольших минусах. С братьями по несчастью мы практически на одной высоте, и нам здесь становится тесно. Выталкиваем друг друга и боремся за выживание. В такой ситуации никто не хочет разыгрывать из себя джентльмена и уступать дорогу, здесь каждый сам за себя.

А тем временем поток появился, но не там где мы сейчас, а там где он и был до этого, и где, по всей логике, и должен был быть. Но он там, а мы здесь и нам туда уже никак не добраться. Мы уже значительно ниже хребта и остается надеяться только на чудо. Пилоты, летевшие за нами, успели в него, и спокойно набирают, а мы с завистью пожираем их взглядами и медленно, но уверенно продолжаем терять высоту. Ребята, так не честно, это же наш поток, мы его ждали, только, вот, не дождались.

Я, прижимаюсь очень близко к рельефу, буквально облизываю склон, и сумел хоть немного сохранить высоту, относительно других. Остальная группа «везунчиков» гордо дефилирует метрах в пятидесяти подо мной. Прошло уже минут сорок этого бестолкового топтания на месте, и я понимаю, что ловить здесь больше нечего. Да и терять уже больше нечего, здесь точно больше ничего не будет. Надо рискнуть и попробовать куда-то перескочить, но кто же будет первым. В пионеры-первооткрыватели никто записывать себя добровольно не хочет. </p><p align=justify>
Все попавшие в западню, с надеждой поглядывают друг на друга. Ну, кто смелый, кто готов принести себя в жертву во имя остальных? Так, похоже, нервы у кого-то сдали, и он рванул вперед. Но почему не к горам, а в долину, там же шансов меньше. Куда ты, парень? Наблюдая, как он стремительно теряет высоту, мы дружно похоронили его. Кто следующий? Народ начал в хаотичном порядке разбредаться в разные стороны, в надежде найти хоть слабый поток. Кто-то метнулся к солнечному пятну на противоположной стороне гребня, но и там ничего. Отрываясь от хребта, мы были похожи на матросов затонувшего корабля, бросающих дрейфующий в безбрежном океане, но все же держащийся на воде, спасительный обломок судна, в надежде наткнуться на плот, шлюпку или хотя бы спасательный круг.

Видя, как всех сливает, я выбрал свой путь. Перескочив ущелье, я попытался прижаться к стартовому хребту, но только уже значительно ниже старта. Здесь склон поросший лесом, и маневрируя на очень малой высоте над ним, мне нужно быть очень осторожным, чтоб не зацепится за деревья. Высота стремительно тает, и я, глядя, как рассаживается народ по долине, думаю уже больше не о том, как найти поток и продолжить маршрут, дотянуть бы до штатной посадки. Отхожу от склона и лечу на посадку. Понимаю, что день проигран, и наверстать упущенное в последующие дни не удастся никак. Настроение падает пропорционально снижению моего крыла – чем ниже, тем грустнее. Пролетаю рядом с телевышкой и понимаю, что уже до штатной посадки не дотягиваю. Выбираю место для посадки. Недалеко от нашей гостиницы сразу за монастырем рисовые чеки, уже убранные, и, будем надеяться, сухие. Прямо на них уже лежит один купол. К сожаленью земля просохнуть нее успела, и я по щиколотку проваливаюсь в жирную грязь. Купол, к счастью лег на стерню и не испачкался. Укладывать здесь параплан не охота, слишком грязно, лучше в гостинице, благо тут не далеко. Нахожу небольшой сухой пятачок, складываю все в пончик и иду домой.

Прохожу мимо заднего двора буддистского монастыря. Странно, почему я здесь раньше никогда не был, тут довольно симпатично. Прямо на каменных ступенях вижу небольшую змею. Она меня тоже увидела и застыла. А еще говорят, что здесь, в горах, змей не бывает.

Забавная бы фотка отсюда получилась. Мозг самопроизвольно начинает моделировать композицию: вот на переднем плане отполированные тысячью башмаков практически до блеска выщербленные каменные ступени. Плиты раскалены послеполуденным солнцем, и воздух над ними слегка колышется. Глянцевые зализанные углы отражают солнечные проблески. Между плит пробились скудные пожелтевшие пучки  сухой травы. На ступенях греется змея. Это даже хорошо, что она небольшая, не более пятидесяти сантиметров, тем живописней и ядовитей она смотрится на ступенях. В принципе она даже не просто лежит, свернувшись колечком и греясь на солнце, а как бы на время застыла, чем-то насторожившись. Чуть поодаль вырисовывается средний план: у ворот на террасе с десяток, выбритых наголо, старух-монахинь в тибетских одеяниях, и тоже греются в солнечных лучах, вращая в руках молитвенные вертушки. Они не видят змею из-за ступеней, но с интересом смотрят в мою сторону. Ну а на дальнем плане пагодные крыши монастыря на фоне заснеженных вершин Гималаем. Ну, чем не шедевр.

Достать бы фотик и запечатлеть все это, но он гад в чехле, а чехол в кокпите, кокпит завернут в комбез, комбез в шлеме, шлем зарыт где-то глубоко в куполе и накрыт подвеской, купол в пончике…, в общем, все как в сказке про Кощея. А мне так лень сейчас разыгрывать из себя Добра Молодца и распаковывать все эти сундуки-яйца даже ради хорошего снимка. Вытирая пот со лба намотанной на руку банданой, стараюсь сохранить увиденное в файловой системе своего серого вещества.

Сергій Прокопенко:
Разложив купол для укладки, на террасе нашего гость-хауса, не спеша, распутываю стропы и анализирую, в чем была главная ошибка сегодняшнего дня. Иногда смотрю в небо и вижу, как пилоты один за другим пролетают в направлении финиша. Над стартом тоже роится кучка куполов – к участникам добавилось много фрифлаеров. Понимаю, что день для меня уже закончен, вот сейчас уложусь, приму душ, пообедаю и буду отдыхать. Но отдохнуть мне пришлось не скоро, все еще только начиналось.

Слышу по рации разговоры, о том, что кто-то получил серьезную травму то ли позвоночника то ли таза, и Костя отправился на спасработы. Он едет в машине и когда дорога забирается в глубокие складки горного рельефа, связь ухудшается или исчезает вообще. Навинчиваю на трансивер усиленную антенну, вылезаю на крышу отеля, где связь значительно лучше, и пытаюсь ретранслировать информацию. Из разговора понимаю, что у нас еще один пострадавший, теперь уже нога. Понимаю, что Костя совсем в другой стороне, и к двоим пострадавшим ему никак не успеть. Принимаю координаты, беру GPS и аптечку и бегу к офису Суреша, где обычно базируются наши машины. По дороге встречаю Серегу Прокопенко, и прошу присмотреть за моим разложенным крылом, так и оставшемся валяться на террасе.

Впрыгиваю в первый попавшийся джип, и пытаюсь водителю объяснить, куда и зачем нам надо ехать. Он понимающе заводит двигатель, подъезжает под самый офис и пытается, не выходя из машины, через открытое окно, объяснить своему бригадиру все, что понял от меня и получить разрешение на поездку. Тот связывается с кем-то по рации, и…, в общем, субординация.
Дорога делает очередную петлю, и мой GPS показывает, что мы на месте. Выскакиваю из машины и впрыгиваю на парапет. Внизу на рисовых чеках вижу большую толпу индусов. Так, это здесь. Но отсюда не спуститься – опорная стена. Протягиваем еще метров 300 вперед. Здесь уже стоит «скорая», это хорошо, значит, задача упрощается.
Перескакиваю через ручей, и, прыгая по высоким террасам чеков, подбегаю к уже идущей мне навстречу группе. Помощников очень много, «пострадальца» ведут под руки, сзади несут носилки, купол, подвеску.

На Вадиме нет лица, выглядит очень плохо. Видно, с каким усилием он преодолевает боль. Беру руководство процессом на себя. Укладываю Вадима на носилки. Он противиться, мол, сам допрыгаю. Я понимаю, что ему очень больно, но он не хочет никого утруждать. Я объясняю ему, что в состоянии шока он еще и на Эверест допрыгать может, но кому нужны эти подвиги. Тем более, что вокруг столько добровольных помощников, готовых совершенно бескорыстно тащить его тело, не только до машины, но, если понадобиться, и на тот же самый Эверест. Эти милые, добрые марсиане в случае приключившейся с кем-то беды объединяются, и преодолевают трудности вместе. Так научил их закон выживания в этих трудных условиях. Так жители всей деревни, от мала до велика, хватают ведра, и, рискуя своими жизнями, бросаются тушить горящую избу кого-то из односельчан. В наших «цивилизованных» городах такого уже и не встретишь…

Интересуюсь у Вадика, кололи ли ему что-нибудь. На переднем плане появляется доктор с саквояжем-аптечкой в одной руке, и пустыми ампулами и шприцами в другой. Понимаю, что обезболивающее он уже получил, просто оно еще не начало действовать. Аккуратно поднимаясь с чека на чек, дотаскиваем носилки с Вадимом до машины.

Машина скорой помощи по своим размерам больше напоминает фургон хлебовоза, и взобраться в нее, даже здоровому не так то просто. Но Вадим мужественно преодолевает и эту высоту, стараясь поудобней устроиться на боковых откидных скамейках. В машине сильно трясет и ему постоянно приходиться, преодолевая боль, искать для травмированной ноги наиболее удобное положение. Я же, тем временем, пытаюсь отловить, летающие по всей машине вещи, как в стишке про Мойдодыра (ну вы помните: «…утюги за сапогами, сапоги за пирогами…»), и уложить их в рюкзак. Подъезжая к Биру связываемся по рации с ребятами, живущими в одной гостинице с Вадимом. Договариваемся, что они его встретят, занесут в комнату вещи и откопают его страховой полис. Из радиопереговоров понимаю, что Костя, со вторым пострадавшим, тоже уже где-то на подъезде. Сейчас ему предстоит обоих доставить в больницу Палампура, где им смогут сделать снимки и поставить диагноз, и уже дальше решать, что с ними делать.

В гостинице меня ждал еще один неприятный сюрприз – вернулся из Драмсалы Слава Гераськин, и с… переломом руки (ну и денечек, ничего не скажешь). Заходя на посадку в Драмсале на стадион, он не захотел пачкать крыло на мокром, после дождя, поле, и решил немного прижаться к трибунам, где было меньше луж. Не знаю, как там и что произошло, но в итоге он оказался на скамейках. Местные помогли ему собрать крыло и вызвать такси. В Драмсале таксист его катал по всем местным больницам, и, не взирая на то, что это один из крупных центров в этой местности, они так и не смогли найти ни один работающий рентген. В итоге и ему пришлось в сопровождении Ларисы и англо-говорящего Лехи ехать в Палампур.  Остаток дня провели в обсуждении случившегося и в переговорах со страховой компанией.

Здесь следует кое-что уточнить. Большинство российских пилотов (и кое-кто из украинцев) были застрахованы в российской страховой компании «Урал-Сиб», которая уже давно себя отлично зарекомендовала в наших кругах. Я решил долго не заморачиваться, и, послушав совета друга Гии, работающего в страховой компании, застраховался у него. Еще перед отъездом в Индию Славик, не смотря на то, что опыт международных поездок в летные места у него побольше моего будет, все же спросил у меня совета по страховке. Я сказал, что застрахован в компании «Провита», и он тоже не сильно заморачиваясь, нашел ее в и Киеве.

На Славкином полисе мы выискали телефоны страховых представителей в Индии (они оказались в Бомбее), и начался долгий тур переговоров. Леша в сотый раз описал им всю ситуацию, объяснил, что «по заключению Палампурского доктора мистеру Вячеславу Гераськину требуется срочная операция в «Госпитале Медицинского Колледжа в Дели», и что, учитывая его состояние, ему рекомендовано транспортировка только самолетом санавиации». Они просили, чтоб мы отправили им факсом эту справку, полис и еще кучу всего, но вопрос так и не решался. Представители Киевской компании тоже глубоко морозились, и когда мы их окончательно достали, порекомендовали нам самим заняться отправкой пострадавшего, а они потом возместят ему все затраты, если посчитают их целесообразными. Работающий факс отыскать в нашей дыре  в это время суток мы так и не смогли. И нас в очередной раз пускали по кругу.

Поскольку «помощь зала» и «50/50» были исчерпаны полностью, остался только «звонок другу». Я ему и позвонил.

- Гия, гадина, ты где меня застраховал. Ваша компания тут всех кидает по полной. Я тут с твоей легкой подачи почти полгруппы у вас застраховал, и себя, и Димку, и Костю, Славка  вот тоже, а там подонки одни, морозятся по полной. 
- Не ори. Что у вас там стряслось?
Заплевывая телефонную трубку неиссякаемым потоком брызг, я пытаюсь пересказать моему симферопольскому другу Гие всю историю в красках.
- …там у вас люди все время разные. Мы тут задолбались пересказывать им все сначала. А сейчас вообще мальчик какой-то в вашем долбанном киевском офисе трубку взял, и чуть дара речи не лишился, когда узнал, что я звоню из Индии с просьбой прислать самолет санавиации  из Дели в Драмсалу и подготовить место в Делийской клинике для операции. А когда пришел в себя, сообщил, что «сейчас тут никого вааще уже нет», а он занимается «тока страхованием машин». А про Индию знает, что там слоны…

В общем Гия с трепетом выслушал мою пламенную речь и обещал во всем разобраться и повлиять на ситуацию. Просил перезвонить утром. Утром. Конечно утром. Обязательно перезвоню…

[img width= height=]http://paragliding.in.ua/Albums/albums/BIR-osen-2006/thumb_IMG_1613_resize.JPG[/img]
Утро не сильно радовало слишком ранним переразвитием. Весь старт был затянут, низко опустившимися, тяжелыми тучами. Мы сидим в машине на старте, а по крыше хлещет проливной дождь. Водители на переднем сиденье режутся в карты, а мы с тоской смотрим в черное небо, в надежде разглядеть в редких разрывах кусочки синего неба. Пессимисты и реалисты уже давно подбивают толпу валить на машинах вниз. Но наш командор Шорохов, по всей видимости, оптимист и уверяет всех, что дождь вот-вот закончиться, мол, такой был прогноз, и тогда, мол, еще полетаем. Его откровенному привиранию, конечно, никто не верит, но все смиренно подчиняются, начальник все-таки.

Дождался, когда и на Украине, наконец, наступило утро, и, как и обещал, перезвонил Гие. Он сильно меня удивил, сообщив, что страхового полиса с таким номером у них не значится. Поиски по фамилии в базе данных тоже ничего не дали.

- Слав, я тебе больше скажу – поведал Гия – ни один сотрудник из нашего головного Киевского офиса ни разу не слышал о том, что с нашим туристом в Индии произошел страховой случай. Скорее всего, ты что-то перепутал, этот ваш Гераськин не у нас застрахован. У нас и нумерация полисов совсем другая, нежели ты мне диктовал.
- Гия, ты меня не путай, я и так уже запутался окончательно. Я собственнолично читал на полисе ваше название…

Забегая немного вперед, хочу сразу рассказать всю эту историю до финала, дабы к ней больше не возвращаться. Когда мы вернулись в гостиницу, Слава все еще пытался как-нибудь договориться со страховщиками, но все безрезультатно. А поскольку с момента травмы прошло уже больше суток, и ничего по его транспортировке так решено и не было, он решил ехать в Дели на такси, хотя, скажу я вам, такое путешествие не из приятных. А в его состоянии, так и вообще подвиг. Но другого  выбора ему не предлагали. Зато пообещали встретить в Дели и препроводить в клинику.

Больница, в которую его собирались определить «заботливые» страховщики, мало чем отличалась от клиники для бездомных, а поскольку Слава повредил руку, а не голову, и с рассудком  у него, слава Богу, было в порядке, он не решился оставаться там и самостоятельно добрался до рекомендованного Госпиталя Медицинского Колледжа, где и предъявил свой страховой полис. Верные клятве Гиппократа врачи, уже собрались было готовить пациента к операции, но тут их благие намерения были приостановлены дурными новостями – страховая компания отказывается оплачивать операцию в этой дорогой клинике. Но Гиппократ – Гиппократом, а доктора тоже хотят кушать. Славе ничего не оставалось, как, угрожая международным скандалом, обратиться за помощью в посольство Украины в Индии. И это действительно немного помогло. Посол (а может и консул, кто их там разберет) пригрозил страховщикам, что если они не выполнят  требования (кстати, вполне законные) нашего гражданина, то он по великому блату сможет посодействовать их компании в лишении их лицензии на территории Украины. Аргумент был веским и он подействовал. Страховая компания согласилась оплатить операцию, правда при этом, отказавшись оплачивать пребывание в госпитале и дорогу.

Сергій Прокопенко:
Славу прооперировали и уже через несколько дней он смог покинуть больницу, и, взяв на прокат джип, еще пару недель путешествовать по стране.

Мне же не давал покоя подвох, который устроил мне Гия, и вся эта чехарда с несуществующим полисом. Лишь по приезду домой мы смогли во всем разобраться. Как я уже писал, Гия работает в страховой компании «Провита», а Слава был застрахован в компании «Провидна».  Схожесть названий и посеяла все эту неразбериху и путаницу. Сравнить его и мой полис мне, почему-то и в голову не приходило, а, выговаривая название по телефону очень легко можно принять одно за другое. Гия смог реабилитироваться, а «Провидна» навеки попала в черный список, и, как в том анекдоте, теперь мы в эту столовую не ходим.

Но это все еще впереди, а пока мы мокнем под проливным дождем на старте, и, дабы немного развеять мрачную обстановку я решил немного поиграть в Максима Галкина. Подражание голосов мне никогда не удавалось, но, пытаясь хотя бы сохранить интонацию Шорохова, я произношу в рацию известную фразу: «A window is opened, good fly». Похоже, шутка Шорохову понравилась, и через какое то время он повторяет ту же фразу, только уже сам. И вы знаете, заклинание подействовало. Тучи начали медленно расползаться и в образовавшуюся дырку мы увидели долину. Но времени было уже довольно много, было ясно что день разыгрываться не будет и нежелающие спускаться вниз на машинах решаются стартовать. Таких немного. Первым уходит Масленников. Мне тоже неохота ехать в машине, и я думаю подождать, пока Дима долетит до Бира, сообщит о погоде там, и тогда стартовать. Немного в стороне от Бира висит туча, и серые косые линии льющейся из нее воды недвусмысленно свидетельствуют о том, что дождь уже потихоньку надвигается и на наш городок, вопрос только времени.</p><p align=justify>
«Ребята, кто хочет стартовать, улетайте быстрее – наконец послышался голос Масленникова – здесь уже капает, сейчас реально ливанет». Те, кто уже стоял на старте с расстеленными на мокрой траве куполами, быстро прыгают в долину. Я даже рюкзак еще из багажника не доставал, и понимаю, что ехать мне сегодня вниз на машине.

Погода опять внесла свои коррективы, и отсутствие полетов хоть немного компенсируется возможностью поездки на экскурсию. Решаем посетить Forest Temple. Мы часто пролетаем недалеко от этого, поросшего густым лесом, хребта, на вершине которого расположен один из самых больших, в этой округе, тибетских монастырей.

[img width= height=]http://paragliding.in.ua/Albums/albums/OlchaIndia2006/thumb_PA211867_resize.JPG[/img]

Нам повезло, мы попали в храм как раз во время службы. Монахов здесь так много, что стены храма не вмещаю всех обитателей, и многие сидят прямо на террасе перед входом. Я, вконец обнаглев, по-свойски усаживаюсь на гранитный пол рядом с ними, скрестив ноги под собой, и делаю вид, что глубокомысленно вслушиваюсь в монотонное чтение мантр, а на самом деле просто позирую нашим фотографам.  Разглядывая монахов, обнаруживаю, что среди них много женщин. Отличить их с первого взгляда довольно сложно, поскольку они, как и монахи-мужчины, выбриты наголо и облачены в такие же одеяния.

Служба заканчивается, жрецы богов (особенно те, кто помоложе) раздавая друг другу пни и подзатыльники и подшучивая друг над другом, высыпают на лестницу и скатываются по ней вниз во внутренний дворик. Ну а мы, наконец, можем пройти внутрь для созерцания диковинного храмового интерьера. Я фотографирую мало, поскольку и с прошлогодней поездки не успел рассортировать все эти немыслимые гигабайты фото. Осмотрев храм, побродив по его окрестностям, вдоволь накрутившись молитвенных барабанов в ступах и купив в местной лавке шерстяные бордовые накидки (в каких ходят монахи), мы вернулись восвояси.

На двери нашего тибетского кафе обнаруживаем листик с надписью, мол, все уехали в Дели на две недели (прям стих получился). Вот тебе и раз. Как сказал бы Шариков: «Ну и где я теперь буду столоваться?» Перебираемся напротив, к индусам в «Emaho» Кафе. Понимаем, что такие умные (или голодные) не мы одни, перебрались сюда абсолютно все. Все пространство как внутри самого кафе, так и во внутреннем дворике забито пилотами вперемешку с парапланерными рюкзаками. «Внутренний дворик» звучит несколько архитектурно, на самом деле никакой архитектурой здесь и не пахнет – земляной, весь в рытвинах и буграх, пол, натянутая навесом маскировочная сетка и раздолбанные пластиковые столы и стулья – вот и весь нехитрый интерьер этого заведения. Присоседиваемся к нашим, с трудом отыскав свободные стулья. Допиваем остатки виски, и ждем исполнения нашего заказа, а его все не несут и не несут. Вискарь подогрел и без того нешуточный аппетит, и, совершая вялые попытки приглушить его, приходиться постоянно пастись в тарелках счастливчиков, чьи заказы уже воплотились в реальные блюда. Столовые приборы мне не нужны, поскольку я уже довольно проворно научился обращаться с палочками, что в немалой степени способствует этому бесхитростному воровству в чужих тарелках. Официант-индус постоянно суетиться – приносит новые блюда и уносит грязную посуду. Мимо меня проплывали различные яства, аромат которых казался неземным. Каждый его выход «на бис» сопровождается моим злым голодным взглядом, в котором он легко мог бы прочесть (будь он хоть немного посообразительней)  все те ужасы страданий и мучений, которые уже приготовил для него мой воспаленный, от гипертрофированного чувства голода, мозг. Каких только пыток, какой ужасной мученической смерти не сулил ему мой взгляд, если в следующем своем выходе он не принесет, наконец, и мне мое блюдо. Но каждый новый раз моя законопослушная натура сдерживала во мне, дремавший до поры, но уже почти полностью пробудившийся ото сна, древнейший инстинкт наших предков, и не позволила совершить над ним акт каннибализма. И лишь когда объем желудочного сока во мне приблизился к точке кипения, и я уже был готов на крайние меры, свершилось чудо – передо мной появилась тарелка с кормом.
Расправился я с ней довольно быстро, и если честно, даже не помню, как, и теперь уже чувство сытости наполнило и меня. «Сытый голодному не товарищ» – по-моему, так гласит народная мудрость. Категорически с этим изречением не согласен. Мой голодный товарищ Саша Хлебников так и остался мне сытому товарищем. Но его спокойный и невозмутимый вид посеяли во мне тревогу. Если с ним и вправду все в порядке, не мог же он с таким равнодушием взирать на то, как все вокруг, не исключая меня, уплетали за обе щеки тонны продуктов. Но он действительно был невозмутим, что меня собственно и испугало. Он, исповедуя вегетарианство, не только не заразился моими людоедскими  замашками, но и даже не покусился на жареное мясо в моей тарелке. Спокойствие и терпение – вот, что источал его взгляд. Самое интересное заключалось в том, что ничего мудреного он не заказал, обычный томато-суп, но судя по тому, как долго его готовили, похоже было, что для него необходимы какие-то особые чудо-помидоры, которые созревают только высоко в горах один раз в году, и непременно в полночь. И эта таинственная «полночь» наступит именно сегодня. И, похоже было на то, что, гонец с этими диковинными плодами из семейства пасленовых, только выдвинулся в опасный путь и прибудет еще не скоро.

- Сань, чё ты сидишь, пойди напомни, они, наверно забыли про тебя 
- Та ладно. Мне уже самому интересно, когда они принесут, если им не напоминать.
- Сань, ты ж в Индии, похоже, что никогда.

Мое терпение лопнуло, и я попытался вступиться за друга.
Не знаю почему, но у меня еще давно открылся особый дар. Дело в том, что в иностранных языках я не силен, но когда я злой и сердитый, все вокруг почему-то неплохо понимают мой русский. Как мне это удается, никому не ведомо, но, клянусь, это так, проверено неоднократно и не только в Индии. Иногда я подсознательно говорю с легким таким акцентом, приблизительно так, как говорят на русском студенты-индусы в моем родном городе, и при этом активно жестикулирую руками. Мне не ведомо, помогает им это, или, напротив, мешает, но результат один, я всегда добиваюсь своего. Не буду цитировать ту длинную тираду, которую я произнес, тыкая пальцем в надпись «томато-суп» в замусоленной тетрадке с заказами, поскольку в этой тираде содержалось много не совсем литературных выражений, но должный эффект она возымела. Все вдруг зашевелились, забегали и суп принесли. Мы одновременно посмотрели на часы. Секундомер был остановлен, рекорд побит. Ну, где же вы, представители книги рекордов Гиннеса? У нас тут неплохой результат – суп готовили всего три часа. Да, да, я не оговорился, три часа, черт возьми, я даже успел проголодаться. 

Если честно, я и сам имею некоторое отношение к ресторанному бизнесу, и в моем понимании блюдо, которое готовили столь долго, должно быть необычайно вкусным и изысканным. Я облизнулся и с завистью посмотрел на Саню.

- Ну, как супец? Бомба?
- …помои!!!

Утро не предвещало ничего хорошего. Нет, все было не так плохо, как вчера, но база была по-прежнему низкая, быстрое переразвитие, особенно в районе Big Face, да еще и дымка. А потому и задание ставят, по большей, части в другую сторону – в направлении городка Манди. Ну и назад немного, но недолетая до Big Face, дабы не попасть в грозу. Всего около полтинника, но и его накрутили по принципу «туда-сюда», и так пару раз.

В сторону Манди я летал в прошлом году пару раз, поэтому дорога мне знакома. Там за Train Station хребет идет все время с понижением, и главное выбраться на него, а там «автобан», можно гнать. Где-то на полпути к Манди прямо на гребне стоит телевышка, за ней уже довольно паршиво с посадками, поэтому она и будет крайней поворотной точкой в том направлении.

На старте умышлено вошкаюсь довольно долго, хочу посмотреть на впереди-летящих. Первые две точки беру быстро и уверенно. Особенно эффектно взял вторую, ту, что над плотиной – проскочил мимо толпы, работающей в потоке, прошел над рельефом чаши, и назад, оставив позади с десяток пилотов. Назад до Train Station, как обычно, крадусь отрогами, где перепрыгивая с одного на другой, а где и переползая по чаше ущелья. У станции пытаюсь вывинтиться, но поток слабый, и я решаюсь на отчаянный шаг – прижимаясь к рельефу, выползти на гребень. Высоты, конечно, маловато, но все равно иду по намеченной траектории в небольших плюсиках, а по большей части, в нулях. Но все, вроде, должно получиться. Часть пилотов уже взяли антенну и возвращаются назад. Мне навстречу выше меня метрах в пятидесяти проносится Шорохов.

- Красный Вулкан, подо мной, слышишь меня?
- Да, Коля, слышу.
- С малой высотой идешь, очень опасно, набери немного, отсюда не вылезешь.
- Понял.
- Сиреневый купол за Вулканом, тебя тоже касается. Мало высоты. Ребята не торопитесь, следите за солнечными пятнами, ищите на границе освещенных и затененных участков.

Умничает, еще. И сам вижу, что высоты мало. Но мне кажется, что вылезу. Блин, где тут набрать? Пузыри дохлые какие-то. Отворачиваю в сторону небольшого освещенного отрога, в надежде найти хоть слабый поток. Пока переваливаю через долинку, сливаю еще метров сорок. Поворачиваю голову назад, и вижу, что «Сиреневый купол» сделал вид, что не слышал рекомендаций Шорохова, и спокойно идет по намеченной мной траектории. С интересом слежу за ним, интересно выскребется или нет. Вот гад, все-таки выполз, уже над хребтом. На фиг я Колю послушал? Если сейчас здесь ничего не найду, можно сливать воду, шансов ноль. Всматриваюсь в складки рельефа, пытаясь угадать поток. Подсознательно отмечаю, что с посадками здесь не фонтан. Гоню эти мысли прочь, рано еще о посадке думать, поборемся еще. Так, где тут эти солнечные пятна, сплошная дымка сверху, да еще и затягивает быстро. Желтый Карлик прячется от нас, но к счастью кое-где успел наплевать. Устремляюсь к большому пятну на отроге. Прибор нежно так запищал. Цепляю ноль пять, которые медленно перерастают в единичку. Так, уже не плохо, главное не потерять. Полтора…, два…, два с половиной – отлично. Все нормально, жизнь налаживается.

Я на главном гребне. Хребет в направлении Манди идет все время с небольшим понижением. Там, где к нему подходят боковые отроги, над ним возвышаются куполообразные вершины. Даже здесь, на такой высоте, любые безлесые участки растеррасированы  под чеки. Прошивая потоки, мчу к антенне. Аксель немного приотпускаю только в потоках, чтоб не сложило. Хотя итак подскладывает все время, но к этому уже привык. С ходу беру антенну, разворачиваюсь и мчу назад. Теперь хребет идет с повышением. Не хочу терять время в потоках, и потому небольшие вершинки на хребте перелетаю не сверху, а сбоку, облизывая склон, оставляя позади несколько куполов, копошащихся в потоке, и потом вновь выпрыгиваю на гребень. Детишки, работающие на террасах, громко мне кричат и машут руками. Отвечаю им взаимностью, машу рукой, чем привожу маленьких марсиан в неописуемый восторг. Мотыги отброшены в сторону, никто о работе и не помышляет, и похоже сегодняшний соревновательный день грозит сельскохозяйственной катастрофой и жутким неурожаем этому району. Интересно, как они сюда, на такую высоту, подают воду. Просто фантастика.

Навігація

[0] Сторінка Повідомлень

[#] Наступна сторінка

Go to full version